Книга (не) Его Малыш(ка), страница 32 – Нана Фокс

Битый час таращусь в монитор, пересматривая кадры с дорожных камер видеонаблюдения, перелистывая отчеты и пытаясь понять, куда мог деться Влад, силюсь найти хоть бы какую-то ниточку, чтобы размотать загадочный клубок произошедших вчера событий. Но из всего увиденного и прочитанного вывод пока только один, и он награни фантастики. А я не верю в сказки и в истории о летающих тарелках. У любого эпизода в нашей жизни есть свое логическое объяснение, и у этого необъяснимого пока исчезновения тоже. Но логики я никак не могу найти.

Первая мысль — похищение с целью выкупа — отпадает. Прошло уже больше суток, а никаких требований до сих пор не выставлено, что больше всего меня и настораживает, так как может означать желание организаторов никого не оставлять в живых.

Черт! Осознание неутешительного факта бьет по моим натренированным нервам сильнее, чем приказ участия в боевых действиях в годы моего служения на благо Родины. Там я всегда был собран, сконцентрирован и непоколебим, знал, с кем воюю и за что. Сейчас же меня гнетет состояние какой-то недосказанности, неизвестности, словно я что-то упускаю — что-то, плавающее на поверхности, мелькающее перед глазами, но в то же время неуловимое ускользающее.

Не могу сидеть на месте. Мне надо в «поле», надо в гущу всего происходящего. Только там, где все произошло, я смогу связать «несвязуемое» и найти недостающие кусочки этой головоломки.

Тянусь к селектору, чтобы вызвать к себе Кирилла, но не успеваю нажать на кнопку, как дверь в мой кабинет открывается.

— Можно? — В приоткрывшемся проеме показывается голова Кирилла.

Дождавшись моего утвердительного кивка, он уверенной походкой подходит к столу, и передо мной на столешницу с легким стуком опускается флагман заграничной фруктовой электроники, загадочно подмигивая кучей камер на матовой поверхности белого корпуса с еле различимой эмблемой.

— Держи. — Он опускается в кресло. — Сделали все, как ты и просил, — отчитывается Кирилл и не может сдержать ехидной ухмылки. — Дорогая игрушка, — все же подначивает он.

— Могу позволить, — безразлично пожимаю плечами,

Убираю телефон в коробку. Я даже не задумываюсь о его цене, мне главное, чтобы Кроха была на связи и при этом все привычные для нее функции из старенького смартфона спокойно перекачивали в новый.

— Малышка оценит, — довольно лыбится Кирилл, и в его голосе слышится легкая издевка.

— Агния, — цежу я сквозь стиснутые до скрежета зубы.

Легкий треск сломавшегося пополам в моей ладони карандаша, словно раскат грома, проходится по кабинету. Сотрудник понимающе кивает и стирает с лица ухмылку. Кирилл — боевой друг, и нарушение субординации в наших рабочих отношениях позволено лишь в общении тет-а-тет, в остальном — все четко по регламенту. Поэтому сальные шутки о бабах допускаются, но именно сейчас меня коробят его намеки, и желание почесать кулаки каленым железом жжет внутренности.

— Информации не много, но… — Кирилл раскрывает принесенную с собой папку и сосредоточенно перелистывает страницы. — Она и не особо ценная. — Он пожимает плечами.

— Что там? — тянусь за досье.

— Все по стандарту. — Кирилл передает мне тонкую папку с парой листов стандартного формата. — Ничего необычного, и к нашему делу эта информация точно не имеет никакого отношения. Ну, во всяком случае, явно и преднамеренно.

— Угу, — киваю я, вчитываясь в скромную биографию Крохи.

— А вот со вторым все сложно, — продолжает Кирилл. — Его словно нет в реальности вообще.

Удивлённо вздергиваю бровь, недоуменно глядя на друга. Такого быть не может!

Кроха мне врала? Зачем?

Да ну, нет! Не верю!

Вдох-выдох…

Всему! Всегда! Есть! Объяснение!

Надо просто лучше искать.

— Нет, какой-то му… хакер точно рылся в ее телефоне, причем продвинутый и продуманный — так все запутал, что парни пока до конца не разобрались.

— Значит, все-таки был. — Я не спрашиваю, лишь для себя констатирую факт, скользя взглядом по нечетким контурам ее наивного лица на размытой фотографии, явно взятой из социальных сетей.

— Видимо, да. Но вот именно Станислава Степановича Рейна нет ни в одной базе данных.

— Ну, так ищите! — отчего-то злюсь я.

— Ищем, — кивает Кирилл. — Я пойду.

Он поднимается с кресла, намереваясь покинуть кабинет. Я останавливаю его окликом, но не успеваю ничего сказать. Нас прерывает скрип открывающейся двери.

— Его до сих пор нет. — На пороге, всхлипывая, стоит Карина.

Я смотрю в эти заплаканные глаза, полные какого-то непереносимого отчаяния. А она прикусывает губу, сдерживая рыдание, и сильнее прижимает к себе малыша, чертовски похожего на Влада. Хотя чему я удивляюсь? Буквально пару лет назад Карина уже носила фамилию Виннер. Только замужем она тогда была за отцом, а вот теперь — за сыном.

Черт, как же все запутано! Как во всем этом разобраться и не свихнуться?

Не желая вдаваться в подробности, отпаиваю ее ромашковым чаем, кормлю печеньем и мысленно составляю план дальнейших действий, отправив Кирилла подготовить команду на выезд.

— Все готово! — В кабинет вновь заглядывает Кирилл. — Парни ждут на стоянке.

Киваю, забираю со стола несколько папок и свой рабочий планшет, а также подарок для Крохи. Помогаю Карине подняться с кресла. Она берет на руки малыша, потирающего кулачками сонные глазки, и мы на лифте спускаемся в гараж. Рассаживаемся по автомобилям, Карина с ребенком удобно располагаются на заднем сиденье моей машины.

Я, как всегда, собран и четко следую обговоренному немногим ранее плану. Но где-то в районе сердце противно ноет, щемит и мешает нормально сосредоточиться. Сжимаю крепче руль, стараясь не думать о том, что Кроха снова останется одна, утешает лишь то, что в этот раз я позаботился об охране.

Стараюсь не думать о возможной опасности для нее и малыша, но чем черт не шутит, тем более подробная информация о Стасе так и не появилась. А это может значить одно: он нечист. Поэтому быть до конца уверенным в том, что до Агнии ему нет никакого дела, я просто не имею права. В чем-то я параноик — в нашей работе по-другому нельзя, иначе просто не выживешь.

И я паранойю, страшно — до зудящей боли между лопаток, до скрежета зубов, до дикого желания запереть ее в башне, да так высоко, чтобы ни одна пылинка на нее не упала.

Притихшая сзади Карина безучастно следит за монотонно скользящим пейзажем в боковое окно. Малыш, сморенный мерным шуршанием шин по асфальту и плавным покачиванием движущегося автомобиля, прикорнул, прильнув немного курчавой головенкой к коленям матери.

Мы едем в полной тишине, нарушаемой лишь сонным сопением мальчонки и горькими женскими вздохами, не добавляющими оптимизма.

— Я быстро. — Торможу около ворот своего коттеджа. — Мне надо пару вещей взять, — объясняю Карине. — «И Кроху увидеть», — добавляю уже про себя, надавливая на ручку и открывая дверь.