Книга Удар молнии, страница 104 – Даниэла Стил

Брок снова начал плакать, когда заговорил об этом, а Алекс смотрела на него в немом изумлении. Он никогда ей об этом не рассказывал. Наоборот — он использовал свою сестру как пример стойкости, когда Алекс подумывала о том, чтобы отказаться от лечения.

— Понимаешь, она просто сдалась, — продолжал он. — Она перестала ходить на сеансы химии. Она умирала в течение года… Мне был двадцать один год, и я ухаживал за ней в ее последние месяцы. Я хотел, чтобы она выжила, но она была не в силах справиться с болезнью. А ее муж оказался настоящим мерзавцем, совсем как Сэм, — добавил он, со значением глядя на Алекс. — Он и пальцем не пошевелил ради нее, когда она умирала, и женился вторично через полгода. А ей было всего тридцать два года, и она была такая красивая…

Брок надолго замолчал в объятиях Алекс, жалевшей обоих.

— Господи, как жаль… Почему ты мне не говорил? — Она чувствовала себя ужасно. Брок так обнадеживал ее в течение всего того времени, когда она болела, и она только теперь поняла, каково ему было наблюдать за повторением всего, что происходило с его сестрой.

— Я не хотел, чтобы ты сдавалась, — объяснил Брок, вытирая слезы. Вспомнив о сестре, он понял, что любит Алекс больше чем когда-либо. В какой-то степени его чувство к Алекс было второй возможностью спасти сестру. И Алекс была в чем-то на нее очень похожа.

— Поэтому я так и давил на тебя, чтобы ты не прекращала курса химиотерапии… Я не хотел, чтобы и с тобой произошло то же самое, и не говорил, что она умерла, чтобы ты не последовала ее примеру.

— Ты должен был сказать мне. Мне нужно было бы это знать.

Брок ничего не ответил — он молча сидел и вспоминал.

Алекс протянула ему бумажный носовой платок, чтобы он вытер нос. Она спрашивала себя, о чем еще он умалчивал, хотя то, что он не рассказал о сестре, было проявлением доброты с его стороны.

— Мне просто очень страшно, — признался ей Брок, когда они уже возвратились к ней в кабинет. — Я боюсь, что ты к нему вернешься… ведь он все еще тебя любит. Это у него на лице написано… Мне очень тяжело смотреть на вас, когда вы вместе.

Алекс знала, что он говорит правду, — Сэм ее действительно любил. И она не могла этого изменить. Она сама сохранила к нему прежние чувства. Но было уже слишком поздно.

Все было кончено. А Сэм скоро исчезнет из ее жизни, и она его, возможно, больше не увидит и не будет спрашивать себя, что она испытывает. Останутся только воспоминания, сожаления и разочарования. И память о более счастливых днях, когда она не была больна. Но именно этих мыслей Брок и боялся.

После этого разговора они снова занялись работой, а на следующий день Алекс начала готовиться ко дню рождения Аннабел. Она знала, что Сэм придет к ним, и надеялась, что Брок поведет себя разумно. В конце концов он решил, что всем будет легче, если он проведет этот вечер у себя дома. Алекс не стала с ним спорить, хотя Аннабел была очень разочарована.

— Интересно, сколько мне будет лет, когда я выйду из тюрьмы? — задал риторический вопрос Сэм, поедая праздничный торт. Алекс вздохнула. Сэму был всегда свойствен черный юмор; но после их совместного обеда он пребывал в очень приличном настроении.

— Я надеюсь, лет сто, когда ты будешь слишком стар, чтобы помнить, кто я такая, — ответила она.

— Не рассчитывай на это. Я бы хотел пообедать с тобой на следующей неделе, перед судом, если тебя это устраивает, — продолжал он, положив кусок торта на тарелку. — Нам надо выяснить все те бесчисленные вопросы, которые связаны с Аннабел.

У меня все еще остались деньги на ее воспитание и образование.

Месяц назад он продал свою квартиру, и деньги частично ушли на оплату адвокатов. Остальное он хотел отдать Алекс для содержания дочери.

— Могу я тебе доверять? — спросила она, и Сэм рассмеялся. Проблема была в том, что она не могла доверять себе. Впрочем, они оба не могли доверять себе и прекрасно об этом знали.

Сэм сохранил свою прежнюю привлекательность в ее глазах, но Алекс пообещала себе, что никогда к нему не вернется., Теперь она принадлежала Броку.

— Если хочешь, возьми с собой телохранителя, только не приводи своего чудо-мальчика.

— Перестань его так называть. Его зовут Брок. — Неужели Сэм не может по крайней мере проявлять к нему уважение? Тем более что Брок так замечательно общается с их дочерью.

— Прости. Я не знал, что ты так болезненно к этому относишься. — Печально поглядев на Алекс и коснувшись ее руки, Сэм более серьезным голосом добавил — Он удочерит Аннабел?

— Думаю, что да, — мягко сказала Алекс. Они с Броком нежно друг друга любили, и хотя в последнее время их отношения немного обострились из-за Сэма, Алекс была уверена, что, как только ее муж их покинет, все придет в норму. Покинет. Алекс было больно слышать или произносить это слово.

Уйдет. Сэм уйдет навсегда.

— Ну так что, пообедаешь со мной? — снова спросил он, и Алекс кивнула:

— Попробую.

— У меня не так много времени, Алекс. Не надо играть со мной в кошки-мышки. Я буду ждать тебя в понедельник вечером в «Карлайле».

— Хорошо. Я приду.

— Спасибо.

Но когда она сказала об этом Броку, он пришел в бешенство.

— Ради Бога, перестань. Я могла бы соврать тебе, но я же не стала этого делать.

— Зачем ему нужно с тобой видеться?

— Потому что он хочет дать мне денег для Аннабел. Это вполне разумное объяснение.

— Скажи ему, чтобы он послал тебе чек.

— Нет, — разозлилась Алекс, которую начинали раздражать эти бесконечные вспышки ревности. Когда ее беспрестанно рвало в туалете, Брок вел себя куда лучше. — Хватит вести себя так, как будто тебе четыре года. Я обедаю с моим бывшим мужем, черт побери!

С этими словами Алекс ушла в свою спальню, хлопнув дверью. Когда она через некоторое время вернулась в гостиную, Брока в квартире не было. Он вернулся к себе, и Алекс даже не пожалела об этом — слишком уж сильно он на нее давил.

В понедельник вечером она приехала в номер Сэма в «Карлайле» в назначенный час. Он встретил ее в темно-сером костюме, белой рубашке и синем галстуке от Эрме. Сэм выглядел очень серьезным. Днем он встречался со своими адвокатами, но Алекс не видел.

— Как твои дела? — светским тоном спросила Алекс, садясь на кушетку. Она заметила, что Сэм выглядел очень усталым и постаревшим, что было, впрочем, вполне объяснимо. Последние события его жизни не проходили даром для его здоровья.

— Ничего хорошего, — просто ответил он. — Филип Смит считает, что судья засадит меня на порядочный срок, что и заставило меня тебя пригласить.

С этими словами Сэм выложил на стол два чека.