Книга Я не буду твоей, страница 4 – Ирина Давыдова

— Рад, что ты это понимаешь. Солянку будешь, или тебе сразу второе?

— Солянка? А это вкусно? — я тут же немного подбодрилась и, все же поднявшись из кресла, прошла на кухню.

— Не ела никогда? — сощурив глаза, поинтересовался Эльмир, а я поджала губы и отрицательно покачала головой.

— Мы небогато жили, и не всегда удавалось готовить что-то из деликатесов.

— Понятно. Тогда беги руки мой, и за стол. Тебе понравится.

— А Вы сами готовили? — с подозрением спросила я.

Может он меня отравить решил? Хотя… это ли не лучший вариант?

— Нет. Помощница у меня есть.

— Ммм… — промычала я. — Куда мне?

— Выйдешь из гостиной и справа первая дверь.

Кивнув, я пошла мыть руки. Но в ванной комнате застряла на некоторое время.

Посмотрев на себя в зеркало, устало потерла лицо.

Бледная моль. На себя не похожая.

Неудивительно. То, что я сегодня видела… папа… я даже не знала, как реагировать на его смерть.

Больно и одиноко. Он был моим единственным родным человеком, несмотря на то что ему было практически плевать на меня. Мы ведь часто ссорились, кричали друг на друга, папа мог поругать меня, если я не приготовила ужин. Такое порой случалось, если мне задавали много уроков. А все дела по дому были на мне, вплоть до стирки. А еще знала, что для папы я обуза, но все равно очень его любила и мечтала, что однажды у нас будет хорошая семья.

По щеке покатилась слеза.

Мечты… они такие хрупкие.

Я же действительно до последнего верила, что однажды услышу от папы «люблю», но он так мне этого и не сказал. А, возможно, и не успел…

Я ладошкой прикрыла рот, чтобы приглушить всхлипы. Щеки обжигали слезы, а губы дрожали от обиды на обстоятельства.

Мне было больно от того, что в этом мире я никому не нужна, и порой задумывалась, зачем меня родили? Для чего? И самый главный вопрос, кто именно? Маму свою я не знаю. Возможно, она была женщиной легкого поведения, и потому папа меня не любил?

А за что меня любить? Он был прав, когда говорил, что я безмозглая. Я едва дотягивала в школе до троечницы и теперь понятия не имела, как буду поступать в училище. И буду ли вообще. С такими оценками я вряд ли сдам экзамены.

Я понятия не имела, что меня теперь ждет…

Папа говорил, что с такими смазливыми мордашками, как у меня, девушки попадают на панель. Я сразу не знала, что означает это слово, пока у Маши не залезла в интернет.

А вдруг этот мужчина с голубыми глазами, кулаки которого бьют так, словно зверь разрывает свою добычу, и хочет подготовить меня к той жизни?

От этой мысли стало еще горше, и я прижала ладошки к глазам, разрыдавшись еще сильнее. Душу сжимала необъяснимая боль. Подобная той, что появлялась от очередных обидных слов отца.

Ну вот зачем, зачем Бог подарил мне жизнь? Для чего я нужна в этом мире?

— Катя? — меня неожиданно обняли крепкие руки, на миг выбив из легких весь воздух.

Вторые объятия в моей жизни.

Я не верила, что это сейчас происходит именно со мной. Меня обнимала обычно только Маша, моя любимая и единственная подруга. Только она знала, как сильно мне не хватает ласки, и по возможности всегда обнимала, осознанно или нет. Лишь с ней я не чувствовала себя одинокой. И этот неожиданный порыв Эльмира просто застал меня врасплох.

Я продолжала плакать, теперь уже не зная, то ли от обиды на судьбу, то ли от объятий, в которых я так часто нуждалась. И абсолютно неважно сейчас, что мужчина мне чужой, главное то, что я чувствовала.

— Чего ты плачешь, девочка? Из-за папы? — услышала взволнованный голос возле уха.

Отрицательно покачала головой. Не могла разумно мыслить, не могла назвать точную причину своих слез. Не могла, или просто не хотела.

— Так, а ну-ка, поднимайся, давай-давай, девочка. Умыться нужно.

Эльмир поднял меня на ноги, и я поняла, что чувствую себя нелепо. Я ведь не имею права показывать ему свою слабость.

— Давай, умойся прохладной водой, немного легче станет.

Он сам открыл кран, и по комнате раздался звук льющейся воды.

Я подняла взгляд и ужаснулась, заприметив в зеркале чучело в виде себя.

— Боже… Стыдно-то, как…

Рукой прикрыло лицо, как почувствовала захват мужчины на моем запястье.

— Прекрати думать о глупостях. Просто умойся.

Я проглотила вязкую слюну, едва заметно кивнула и, наклонившись, несколько раз хорошенько плеснула в лицо холодной водой. Стало не то, чтобы легче, но немного комфортнее.

Затем я вымыла с мылом руки и приняла предложенное мне полотенце.

— Тебе нужно покушать, а потом я расскажу, как ты будешь жить.

— Надеюсь, на привязь не посадите? — грустно произнесла я, вытерев лицо и руки.

Мой новый знакомый посмотрел на меня, сощурив глаза, и, выключив кран, забрал полотенце и положил его на керамическую полку около умывальника.

— Перевоспитать тебя не помешает.

Он вышел из ванной, а я сразу же последовала за ним.

Оставаться сейчас одной очень не хотелось, как и приближаться к Эльмиру. Я все время ждала какого-то выпада и боялась, что в душе на самом деле он окажется тираном.

Хозяин квартиры отлично чувствовал себя на кухне. Нагрел для нас двоих солянку, пока я ела, бросил в кипящую воду замороженные пельмени, похожие на домашние. А затем принялся заваривать для меня чай.

— Скажите, а у Вас нет малинового варенья и лимона?

— Лимон есть, а малинового варенья нет. А ты любишь? — поинтересовался он, доставая цитрус из холодильника.

— Люблю. Меня Маша всегда угощает. А дома… там такого не бывает.

— Значит, теперь будет.

— Скажите правду, как Вы сегодня оказались около моего подъезда? — я принялась за еду и, попробовав солянку, от удовольствия на миг прикрыла глаза.

— Мой человек был приставлен к тебе.

— Зачем? — удивленно распахнула глаза, и хорошо, что вовремя проглотила суп, иначе бы подавилась.

- Не знаю, — пожал он плечами. — Хотел, чтобы в случае чего, тебя было кому защитить. Райончик у вас не самый спокойный.

— Я Вас не понимаю. Зачем Вам мне помогать?

— У меня никогда не было сестры, так почему бы тебе ею не стать?

Эльмир присел напротив меня и тоже принялся за еду. Дальше мы молчали. Он лишь изредка вставал для того, чтобы помешать пельмени в кастрюле и налить для меня чай.

Когда я наелась вкуснейшей солянки, мужчина достал мелкую тарелку и положил мне туда целую гору пельменей. От удивления я открыла рот, не понимая, как все это в меня влезет.