Книга Он (мой) Порок, страница 54 – Элена Макнамара

— Ничего, подождёт, — фыркает Вика. — Три года ждал, и каких-то полчаса — это мелочи.

Представитель ЗАГСа опаздывает, именно поэтому я сижу в этой комнате, которая служит подсобным помещением для работников кафе. Они любезно предоставили её беременной невесте. Я уже давно надела платье и смогла самостоятельно сделать причёску и нанести неброский макияж, хотя он совсем не помог моему осунувшемуся лицу.

Вика по сравнению со мной сияет красотой и лоском. Мы выросли в разных социальных слоях. В отличие от меня, умение выглядеть на все сто у неё врождённое.

Я вновь поворачиваюсь к зеркалу и открываю косметичку в надежде, что у меня получится хоть немного всё подправить.

— Давай я тебе помогу, — Вика подходит к зеркалу и забирает из моих рук карандаш для век. Двигает стул поближе к окну. — Садись, Лиз. Можешь мне довериться.

Опасливо опускаюсь на стул. Вообще-то, у меня нет причин не доверять Вике или злиться на неё. В конце концов, это Ренат сжёг дом. А она думала лишь о спасении своей жизни, и ей было плевать, кто при этом пострадает. И очень немногие поступили бы как-то иначе.

Когда Вика сбежала, она не знала, что Ян остался в доме и погиб. Теперь, наверное, знает…

Я долго не решалась рассказать Игнату о том, что узнала от Колесникова. Но потом Ренат признался, что Вика жива, и я тоже решилась на откровения. Поведала Игнату о нашем разговоре с Яном, и о том, что тот нашёл документы, но скрыл их от друзей. Что обманул их, хотел подставить, не собираясь делиться краденым ни с кем. А после я взяла с Игната обещание, что он не расскажет остальным. Всё равно ничего исправить уже было нельзя. Игнат с лёгкостью согласился и поклялся молчать. Но я видела, что в нём бушует ненависть к умершему другу. И, наверное, если бы Колесников был сейчас жив, то жестоко поплатился за содеянное.

— Как ты? — выдыхаю еле слышно, прикрыв веки. — Привыкаешь?

— Иногда я и правда чувствую себя восставшей из мёртвых, — грустно усмехается Вика. — Всё ещё не могу гулять по городу, потому что Кирилл мне этого не позволяет. Он тогда серьёзно раскошелился, чтобы в сгоревшем доме фигурировали останки двух тел. Если сейчас правда всплывёт наружу, из-за этой взятки очень многие пострадают.

— Как вы с ним уживаетесь? — тихо уточняю я.

Своим вопросом явно ставлю Вику в неудобное положение. Потому что она ненадолго замолкает, мягко водя карандашом по моим векам. А потом я чувствую, что подкрашивает тушью ресницы.

— Кирилл не хочет со мной возиться, — отвечает наконец с тяжёлым вздохом. — Я ему мешаю, это очевидно. Но я не могу стеснять вас с Игнатом, да ещё теперь, когда вы ждёте ребёнка. Буду пользоваться мнимым гостеприимством Соболева, пока не придумаю что-то ещё.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Кирилла, конечно, нельзя назвать гостеприимным. На самом деле он просто контролирует Вику, раз уж когда-то влез в это дело.

Никто не был в курсе, что Соболев всё знал. Даже Ренат. И не только знал, да ещё и заплатил за фальсификацию документов. Как и всегда, разгребая проблемы за своими друзьями. Я не могла не восхищаться этим парнем.

— Вот, смотри!

Вика вкладывает мне в руку зеркало, и я подношу его к лицу. Мои глаза стали ярче и теперь отвлекают от бледности кожи. Вика на все сто справилась с задачей.

— Ты могла бы на этом зарабатывать, — говорю с улыбкой, но совершенно серьёзно.

Глаза девушки вспыхивают азартом.

— А что? В университет я вернуться не могу, но заниматься же чем-то нужно! Почему бы не попробовать себя в индустрии красоты?

Гордо вскидывает подбородок, а потом на её губах расцветает хитрая улыбка, и она шепчет заговорщицки:

— Попрошу Соболева проспонсировать мои начинания. Пусть откроет для меня салон красоты. Это в его же интересах, кстати! Так я смогу побыстрее от него съехать.

О, Боже… И ведь она попросит! И добьётся своего, если действительно захочет. Бедный Кирилл! Вот зачем я это сказала?

Лёгкий стук в дверь избавляет от всех мыслей до единой.

— Лиз, я не могу больше ждать… — жалобно канючит Игнат за дверью. — Я сейчас этого регистратора за причинное место подвешу.

Мы с Викой тихо прыскаем. Она подходит к двери и, немного приоткрыв её, выглядывает в коридор.

— Потому что в ЗАГСе надо регистрироваться, — с укором говорит брату. — Но раз уж ты пошёл против системы, будь добр, не хнычь.

— Сказала девушка, которая погибла, — насмешливо отзывается Игнат.

Вика оборачивается, подмигивает мне и выходит в коридор.

— Да. И ты можешь называть меня Фениксом, братец! Я возродилась из пепла. В прямом смысле этого слова!

Потом их перепалка становится тише и совсем исчезает. Я вновь смотрюсь в зеркало и теперь уже точно довольна своим внешним видом. Мягко и бережно скольжу ладонями по животу, с каждым днём ощущая, как во мне развивается новая жизнь.

Я никогда не несла ни за кого ответственности, потому что никто не нёс её за меня. А теперь мечтаю побыстрее окунуться в эту ответственность о своём будущем ребёнке и своём муже. Их обоих я люблю всей душой.

Сокол

Сотрудник ЗАГСа, видимо, на ментальном уровне почувствовал всё то, что я хочу с ним сделать. Потому что минут через пять он всё-таки перешагнул порог кафе.

Все давно в сборе: Яна и Ренат, Соболев и моя сестра Вика. А Лиза провела в подсобке уже около часа.

Ненавижу ждать, вашу ж мать! А ещё все эти формальности… Она и так моя! И это уже давно было предопределено. И неважны все эти штампы в паспорте ни для меня, ни для Лизы. Но ребёнок должен родиться в законном браке, всё ради него.

Друзья встают полукругом. Регистратор занимает место за столом, на нём лежит книга, в которой мы должны будем расписаться. Я шагаю к двери, за которой ждёт Лиза, и вновь тихонько стучу.

— Пора, Лиз. Этот придурок наконец-то прибыл, — говорю с насмешкой.

Дверь тут же открывается, и я вдруг проглатываю и насмешку, и все бранные слова о работнике ЗАГСа. И своё мнение, что штамп в паспорте нужен лишь для будущего ребёнка, тоже сглатываю вместе с огромным комом, образовавшимся в горле.