Книга Практикующий. Клятва ворона, страница 61 – Валерия Воронцова

– Ну прости, – пробубнила я, отстраняясь.

Покончив с боевой раскраской и ополоснув лицо, я обнаружила Яблонева на кухне. На плите стоял чайник, и ведьмак достал кружки, безошибочно найдя мою любимую и ту, из которой пил в свой первый визит.

– Не думала, что парни запоминают такие вещи, – кивнула я на кружки.

– Я не обычный парень, – пожал плечами темный.

– Мог бы и не говорить, – фыркнула я, присаживаясь за стол.

Влад опустился напротив и протянул руку ладонью вверх. Для этого не требовалось слов. Положив свою сверху, я нерешительно погладила его запястье, получая в ответ такое же касание. Вспомнилось, как наши руки оказались связаны так впервые, на лоджии Катиной с Мишей квартиры.

– Почему именно запястья?

Яблонева, казалось, совершенно не удивил мой вопрос:

– Потому что там происходит основная циркуляция энергии. Руки – это выход большинства действий. Зарождаясь в голове, они перетекают к пальцам. Когда мы касаемся запястий друг друга подобным образом, наши энергии сплетаются друг с другом.

– И это хорошо, – утвердила я.

– В нашем с тобой случае – да, учитывая связь, – согласился Влад. – Такую же силу имеет материнское касание. Все остальное зависит от человека и того, кем он тебе приходится. Например, коснись моего запястья другой, враждебно настроенный практикующий… Это было бы все равно что ментальный капкан.

Я поежилась, представив охотничью ловушку.

– Поэтому вы носите браслеты, – догадалась я. – Защищаете это место от посторонних.

– Смотря какой браслет, – улыбнулся Влад. – Есть защитный, есть усиливающий определенные качества или энергии, на каждую работу своя атрибутика. Вот этот, – он указал на левую руку, запястье которой прочно перекрывала кожаная полоска на заклепках с вырезанными по ней символами, – защитный. Его парный лежит в кармане моей куртки. Я снял его перед приходом сюда.

Засвистел вскипевший чайник, и я поднялась раньше Влада, жестом велев ему сидеть на стуле ровно. Хватит того, что он здесь, чай я и сама могу заварить.

– Я думала, ты сегодня занят, – нерешительно начала я, покончив с хозяйственными делами.

– Отменил, – коротко пояснил Князь, махнув рукой, словно отгоняя муху. – Ты важнее.

Хорошо, что я не успела поднести кружку ко рту. Поперхнуться кипятком та еще перспектива.

– Я… спасибо.

Что скрывать, слышать такое безумно приятно, и в то же время жутко неловко.

– Не за что. Я почувствовал, что тебе плохо. Когда ты не ответила на сообщения и звонки…

– Черт! – вскочив, я пошлепала в прихожую. – Я забыла, что поставила на беззвучный режим!

Выуженная из кармана пуховика техника показывала восемь пропущенных от Яблонева, эсэмэску от Самойловой, спрашивающей, в порядке ли я, одиннадцать пропущенных от Ругаловой (ого, неужели, ее так быстро отпустило?) и два звонка от Березина.

– А Леша-то мне зачем звонил? – спросила я Влада, возвращаясь на кухню.

– Пытался предотвратить кое-что, но опоздал, – хмыкнул Яблонев, качая головой.

– Что предотвратить?

– Последствия глупости своего фамильяра, – бросил Князь. – Я вправе объявить войну за то, что она тебе устроила. Ни у него, ни у меня нет иллюзий по поводу того, в чью пользу она закончится.

Что?

– Но это… что значит – войну? Из-за нашей ссоры?

– Это не просто ссора, Агата, – серьезно покачал головой Влад. – Даже из тех обрывков, которые я уловил в твоих мыслях, совершенно ясно, что это такое. Вы ведь не по обыденным вещам во мнениях не сошлись?

– Ей не нравится, что я твой фамильяр, – признала я, промолчав про то, что он снова побывал в моей голове.

– Вот именно. Это прямая попытка вмешательства в чужую связь фамильяра и практикующего. Когда дело касается этой стороны, все действия фамильяра – это продолжение действий или мыслей его практикующего. Иными словами, выразив свою точку зрения в этом вопросе, она подписала под нее и Березина. На этот раз я не собираюсь это игнорировать, делая скидку на ее неопытность.

– И что ты хочешь сделать? – напряженно спросила я, пытаясь по его лицу определить, насколько все страшно.

Телефон Князя заиграл «Сплин», «О-о, я умираю со скуки, когда меня кто-то лечит», и я прыснула, не сдержавшись. Не нужно быть гением, чтобы понять, кто звонит.

– На ловца и зверь бежит, – подмигнул Влад, подтверждая догадку, и поднес палец к губам, прежде чем принять звонок. – Да, Леш.

Громкий динамик телефона Влада и мой сверхслух позволили услышать всю беседу, чем я и воспользовалась.

– Влад, я понимаю, что Ира поступила некрасиво, но…

– Некрасиво? – вкрадчиво переспросил Князь. – Еще скажи, что она не хотела, но мы ведь оба знаем, что это не так.

Поднявшись со стула, Влад обошел стол и остановился рядом со мной. Настороженно наблюдая за ведьмаком, боясь, куда повернет их разговор, я задрала голову. Серые глаза практикующего все еще походили на свинцовые тучи, и я опасалась, что вот-вот разразится гроза.

– Она считала, что поступает правильно.

– Она все еще так считает, лошади – упрямые создания, – поправил Влад, зарываясь рукой в мои волосы и пропуская их сквозь пальцы. Как он умудряется в каждую встречу находить какой-то новый, совершенно невинный на вид способ физического контакта? Рефлекторно подавшись за его рукой, не успев остановиться, я наткнулась на ироничную усмешку темного, заставившую меня покраснеть. Вот и еще один привет от сущности, главное, против шерсти не чесать.

– Нам с тобой не по пятнадцать лет. Чего ты хочешь?

Яблонев снова зарылся в мои волосы, касаясь ногтями кожи головы. Это отключило мозги. Хорошо, что хотя бы язык не высунулся наружу и нога не бьет по полу в такт его движениям.

– Во-первых, я хочу извинений перед Агатой, – поставил условие Влад, придвинувшись ближе. Я могла уткнуться носом ему в живот. Его черный свитер такой мягкий на вид… Прислонившись к нему щекой, я прикрыла глаза, наслаждаясь тем, что он творил с моей головой. Извинения от Ругаловой? Было бы интересно хоть раз услышать их по-нормальному, а не понимающе подхватывать ее на полуслове и заминать всю историю.

– А во-вторых? – правильно расшифровал паузу Леша.

– Клятву Захаровой на крови, что такого больше не повторится.

Дернувшись на слове «кровь», я стряхнула с себя навеваемую мне безмятежность и непонимающе посмотрела на Яблонева. Ладно извинения, это стандартная мера при конфликте, но клясться, да еще и резать себя? Что за маразм?

Влад снова приложил палец к губам, взглядом указывая мне подождать. Надеюсь, у него есть нормальное, логичное объяснение средневековью, которое он тут устраивает!