Онлайн книга «Ветер и вечность. Том 1. Предвещает погоню»
|
– Скорее всего. – Ну и дурак. – Не спорю. К сожалению, я все еще очень многого не могу, в частности – просить о помощи в том, не знаю в чем. Пойми меня правильно, ты, скорее всего, ничего особенного в Васспарде не заметишь, потому что ничего особенного там нет. – Капуль-Гизайль тебе бы не поверил. – По-своему он был бы прав, – Валентин отвлекся от рощи и теперь смотрел вперед. – У нас осталось семь Умбератто. – Да хоть восемь! Слушай, попробуй говорить, как человек. Что в Васспарде не так? – Сейчас уже ничего, мы начали во всех смыслах новый Круг. Арно, я много раз слышал, как ты вспоминал Сэ и Савиньяк. И один, и вместе с матерью и герцогом Алва. – Мы и с братцами можем повспоминать… Леворукий, я же тебя к нам до сих пор не пригласил! Давай осенью съездим? – С большим удовольствием, но я пытаюсь сказать о другом. У меня, как я теперь отчетливо вижу, никогда не было дома, мало того, дома не было у всей нашей семьи. Только видимость, морок с дворцом и прудами. Сейчас он перешел ко мне, с ним нужно что-то делать, а я не хочу его даже видеть. Скажи что-нибудь про клячу. – Ты же знаешь, она несусветная. Валентин знал и не ответил, а мориски, нет бы начать дурить и набиваться на ссору, упорно шагали голова в голову по пустой – не считать же ушедших вперед «фульгатов» – дороге. Хоть бы солнце выглянуло или ворона пролетела! Серятину Арно и так недолюбливал, а уж под такие разговорчики… – Неужели все так плохо? – Арно вынудил Кана идти почти вплотную к Соберано. – Я сперва подумал, ты про выходцев вспомнил. – Я про них не забывал. – Тогда мальчишек точно надо забирать! – Ты прав. С братьями я повел себя скверно, но мне до такой степени не хотелось вспоминать прошлое, что я гнал от себя саму мысль о Васспарде. А они там сидели, как… совята. – Может, расскажешь про них? – Домой Валентину не хочется, это и шипогрудому усачу ясно, но он не отступится, да и чем раньше сбросишь с шеи камень, тем лучше. – Как хоть с ними себя вести? – Мы почти друг друга не знаем. С Ирэной я хотя бы говорил, а младшие… Нас слишком хорошо воспитывали. – Ты об этом все время твердишь, только Карлу с Октавией вряд ли сейчас лучше. – Вынужден согласиться. – Значит, находим клад, забираем мальчишек… Как их зовут, кстати? – Клаус-Максимилиан и Питер-Иммануил. – А если по-человечески? – Отец до Лаик называл нас только полными именами. – Кляча твоя несусветная, зачем?! – Ты все-таки ее вспомнил, – слегка улыбнулся Придд. – Не знаю, почему отец был таким, но мать его любила до самой беды. – До… убийства Юстиниана? – Теперь мне кажется, что до самой смерти. А вот и Гирке… Это уже наши земли. – Где? – с облегчением завертел головой Арно. Ну и разговорчик, хоть кусайся, но занозы Валентину пора выдернуть; взять дюжину «крови» подурней и выдернуть. Не сегодня, конечно. – Посмотри направо, – как ни в чем не бывало объяснил Придд. – Сейчас всё заровняло снегом, но на самом деле там плес. Видишь колокольню? Это Максимилиановская придорожная церковь. – Вижу. – Острая высокая крыша, чуть ли не в треть общей высоты. Кажется, так строили перед Двадцатилетней. – Какая серая. – Только в ненастье. Церковь, как и дворец в Васспарде, сложена из местного известняка, в солнечную погоду они кажутся золотистыми. 3 Пугала, караулящие присыпанные снежком пустые огороды, идущим по тракту отрядом не интересовались, торчали себе, растопырив руки-палки, и глядели в закат. Если вдуматься, очень аллегорично… – Завораживающее зрелище, – Лионель чуть придержал рвущуюся к пока еще далекой конюшне Проныру, – не находите? – Говорят, глядеть в закат не к добру, – Дювье странности временного командира не смущали, впрочем, опыт по части странного у бывшего сержанта имелся немалый. – Только куда деваться-то, если ехать нужно? Или вы про что другое? – Возможно… – в Закат они всем Талигом глядят уже года три, но сейчас в клубящемся безумии начинало проступать нечто осмысленное. – Хочется увидеть весну. – И не говорите, Монсеньор… Ну теперь-то, считай, дожили! То есть возвращаемся. – Да, – согласился Ли, отпуская повод. До Аконы, если не выскочит очередной зверь, оставалось недели полторы, так что на встречу с Хайнрихом он успевал. Если его медвежье величество явится, как собирался, они с Рокэ успеют хотя бы наскоро разобраться с собственными похождениями, а он еще и обещанную ночь отдаст… Одну из трех. Если, конечно, долг по-прежнему в силе. Закат угасал, небо чернело, как чернеют остывающие угли, притомившиеся за день кони рвались вперед, на запах дыма. Огонь в печи – воплощение мира и покоя, и он же, вырвавшись на волю, становится бедой. Или войной… Савиньяк повел плечами, разминая затекшую спину. – Капитан, не припомните, клирики в начале мятежа не пытались вас увещевать? – Нет. – Дювье ответил, даже не задумавшись. – Да и с чего бы? Мы же Маранов вздернули и ваш Сэ сожгли, хотя… – Капитан Дювье, мы с вами об этом уже говорили. – Да, Монсеньор, – согласился бывший мятежник, совести у которого хватало на всю Старую Придду. – Только оно не забывается… – Вы правы, память дама несговорчивая. – Ну вот сколько можно? – Салиган сорвал цветочек и всунул его в руку мраморной девице, старинной, но, видимо, не столь уж и ценной. Будь иначе, Коко не выставил бы ее в садик. – Сколько можно, я спрашиваю? – Видимо, много, но чего именно? – Жевать себя. – Маркиз знакомо почистил рукав, хотя на нем ничего не было и быть не могло. К Марианне Салиган захаживал по-простому и выглядел вполне прилично. – Рокэ как-то добрее, убил и забыл, а ты? От Борна давно один скелетик остался, это я про здесь. Что с ним «там», никто не знает, но вряд ли что-то хорошее, потому что такое свинство приличные боги не списывают. У меня найти в Закате тенечек шансов больше, поэтому я его не шибко боюсь, так что давай без обиняков. Что тебе нужно? – Сильвестр дал мне армию и отправляет на север. – Ты нужен на севере или не нужен здесь? – И то, и то, но второе – больше. – Симпатичненько, – Салиган протяжно присвистнул. – Рокэ у нас нужен на юге. Это что, выходит, из нужных не тут остаюсь только я? – А ты где-то сейчас нужен? – В Гайифе, Коко как раз сторговал пару истуканчиков и какие-то кастрюльки. – Коко подождет. – А вот это вопрос. Ты же не только меня с августейшей четой бросаешь, но и Марианну, а Марианна быть брошенной не должна, иначе у Коко возникнут сложности с вечными ценностями. В таком состоянии он не ждет, а ищет, ждать – удел женщин. |