Книга Ветер и вечность. Том 1. Предвещает погоню, страница 43 – Вера Камша

То, что в Старой Придде разрастается пусть и верноподданная, но пакость, виконт сообразил бы и без дружбы с Валентином, просто не придал бы этому значения. Савиньяков короли с присными не задевали не меньше пары Кругов, за такой срок можно и оглупеть, хотя оглупевших как раз и тронут…

Конец раздумьям положило примеченное краем глаза движение. Обернувшись, Арно протянул руку, помогая взобраться по обледеневшим ступенькам Питеру-Иммануилу, графу Гирке.

– Добрый день, господин капитан, – в своей шубе братец Валентина походил на выпущенного днем совенка, – как здоровье госпожи графини?

– Ей заметно лучше, с ней госпожа графиня… старшая из графинь Альт-Гирке. Все забываю спросить, почему их столько?

– У нас так принято, – печально объяснил Питер. – Граф Гирке – титул учтивости, его носителя выбирает герцог из числа братьев, которые не являются наследниками. Если граф Гирке умирает, его вдова становится графиней Альт-Гирке, но к титулу прибавляется имя покойного супруга.

– А как же тогда с графом Лукасом?

– Тут умер не он, а наш дедушка. Герцогом стал наш отец, и он передал титул второму дяде, который был младше первого, который, пока у моих покойных родителей не появился наследник, был графом Васспардом. Потом графом Васспардом стал мой покойный брат Юстиниан, и мой отец сделал графом Гирке дядю, который перестал быть…

– Спасибо, – торопливо поблагодарил не пожелавший вдаваться в фамильные дебри Арно, – а почему ты один?

– Мы после обеда всегда гуляли с мэтром Цвиссигом, я к этому привык.

– Ясно… Я беднягу видел только раз, мне он понравился.

– Мэтр Цвиссиг хорошо объяснял, особенно точные науки. Лучше мэтра Моцера.

– А тот куда девался?

– Его отправил в отставку граф Гирке, который был супругом моей сестры Ирэны.

– Наверное, было за что. – Выходит, сестра Валентина, не выйди она замуж за Ариго, стала бы очередной Альт-Гирке и угодила бы в утятник?! – Я в Альт-Вельдере не бывал, но Лионель, мой брат, говорит, что там очень хорошо.

– Лучше, чем в Васспарде, нигде быть не может, – твердо сказал Питер, – но я с радостью увижу свою сестру. Она должна быть достойной глубокого уважения дамой.

– Я о ней только хорошее слышал… Постой, ты ее не помнишь, что ли?

– В последний раз я видел свою сестру Ирэну в год смерти моего старшего брата, но тогда я еще обедал в детской. Господин виконт, разрешите мне вернуться в дом.

– Ты что, замерз? В этакой шубе?

– Я надел неудачные сапоги, они промокли, когда я кормил лебедей возле павильона. Сперва я не заметил и решил сделать обычный круг по парку, но теперь чувствую…

– Тогда беги! – По-хорошему бы проводить, стянуть сапоги и растереть ноги, но ведь заартачится. Ты бы точно заартачился! – Только чулки смени. Или, знаешь что, пошли вместе!

– Господин виконт, у меня есть камердинер, он днем всегда на месте и обязательно мне поможет. Мне бы не хотелось отрывать вас от ваших раздумий.

– Ну так не отрывай, только смотри не сворачивай никуда.

– Да, господин капитан, но днем и в парке, и в доме все спокойно.

– Вот и хоро… Постой, если спокойно днем, то ночью, выходит, нет?

– Ночью по дому кто-то ходит, я иногда чи… засыпаю поздно и слышу шаги.

– Наверное, какой-нибудь слуга проверяет, все ли в порядке. – В старых домах всегда что-то скрипит, обычно не вслушиваешься, но если проснуться среди ночи… Ты в своей спальне один, а тут смерть за смертью, первая – прямо на глазах, вторая – не на глазах, зато собственный ментор! Вчера гуляли, уток кормили, а сегодня все, конец мэтру, и прежней жизни тоже конец, хоть бы новая повеселее была.

– Нет, господин виконт, – очень вежливый совенок всегда все объяснял, – слуги ночью поднимаются к нам только по звонку. Я спрашивал ночных охранников, они никогда не отлучаются из вестибюля вдвоем, и они никого не видели.

– Значит, дом трещит или что-то в этом роде, так часто бывает.

– Наверное, но мне кажется, что это отец. Он умер без завещания, а граф Лукас говорит, что его последняя воля была бы иной.

– Нашел кого слушать. – Вот ведь пень трухлявый, превеликий, для жуков негодящий! – Граф Лукас завидует Валентину, потому и бурчит, а я тебя все-таки провожу!

– Не надо господин виконт, я хочу себя уважать. Прошу засвидетельствовать мое почтение вашей матушке.

Питер-Иммануил наклонил голову тем же жестом, что и Валентин, и кругленькая фигурка покатилась по аллее в сторону дворца. Если ты не видел ничего, кроме Васспарда, полюбишь и Васспард. Наверное…

Даже не думавший замерзать Арно от души поежился и постарался как мог непредвзято оценить хотя бы усилия парковых зодчих. Красота и соразмерность были налицо, но оставаться здесь по доброй воле? Для этого надо быть… уткой, а он как-никак олень! Достойный представитель рода Савиньяк усмехнулся и отправился дальше, к Лебединому мосту, лед у которого крылатые нахлебники прямо-таки заполонили. Подавляющее большинство составляли утки, но среди них белело и несколько лебедей; тот, что был побольше, словно почувствовав взгляд, взмахнул крыльями и, переваливаясь на черных перепончатых лапах, пошлепал к вдававшемуся в пруд мостку с ажурными перилами. Вслед за вожаком двинулось еще пятеро. За вспомоществованием, надо думать.

– Гуси дриксенские, – буркнул себе под нос виконт и, минуя обледеневшую лестницу, спрыгнул на прибрежный лед, чем живо заинтересовал уже крякв. Явно не удовлетворенные подачками Питера обжоры толпой двинулись к источнику предполагаемой благодати, и виконту ничего не оставалось, как, взобравшись на мостки, проверить уже знакомую кованую корзинку. Та оказалась полнехонькой.

– Повезло вам, – фыркнул Арно, загребая какие-то хлебцы. Главный лебедь шикнул на соплеменников и, диво дивное, завилял хвостом, утки тоже изготовились, но дальше пары пригоршней дело не пошло – сверху спустился ощутимо угрюмый Валентин.

– Ты никогда не задумывался, – Придд обвел взглядом суетящееся сборище, – почему мы кормим тех, кого не любим и не уважаем? И кто, не окажись нас поблизости, вполне был бы способен позаботиться о себе сам.

– Намекаешь? Так мне банально было нечего делать.

– Нет, я скорее про себя. Видишь ли, я объяснял графу Лукасу, что не нуждаюсь ни в его помощи, ни в его присутствии, и прошу его покинуть Васспард.

– А он?

– Открыл мне роковую тайну. По его мнению, я не знал, что наш управляющий – единокровный брат отца.

– А ты знал?

– Разумеется. Тебя это удивляет?

– Да нет, с кем не бывает… Просто вы с этим Альбрехтом – он ведь получается твоим дядей? – не похожи. А с чего Лукасу понадобилось старье ворошить?

– Он подозревает заговор против своей особы. Управляющий, пользуясь моим скудоумием, намерен добиться сперва дворянства, а затем права на титул графов Гирке. Первой частью замысла является изгнание моего единственного законного родича, второй – принуждение к браку одной из вдов Альт-Гирке. Догадавшийся о преступном замысле, но не успевший разоблачить злодея священник убит, как и слишком много знавший ментор. Следующей жертвой должен стать сам Лукас, но уезжать он все равно не желает.