Книга Проклятая комната, страница 54 – Мирей Кальмель

Сеньор вновь обрел здоровье, надменность, цинизм, жестокость и свое право господина. Несмотря на мороз, он уехал, пренебрегая приближающимся Новым годом. Уехал, чтобы не видеть несчастных, нашедших приют в Монгерле, чтобы остаться наедине со своим горном и приборами. И все в крепости вздохнули с облегчением.

— Вам следует простить меня, дама Антуанетта, — настаивал Гук, склоняясь перед нею.

Она вызвала его в свою комнату, едва супруг выехал из ворот замка. Бросившись ему на шею, она требовала ласки, а также хотела знать причину отметины на его лице. Ходил слух, что его якобы наказали. Она боялась, что это из-за нее, но то, что муж и пальцем ее не тронул, опровергало этот слух. Она позвала своего любовника. Но Гук не пришел. Он прислал с пажом коротенькую записку: «Я увижусь с вами, моя дама, но не в вашей опочивальне».

Итак, как она и хотела, они были наедине, но в оружейном зале, куда она вызвала его сразу после обеда. Она бросилась к нему после того, как закрыла дверь на засов, однако он не стал пылко обнимать ее, как она ожидала, а лишь поцеловал в лоб и деликатно уклонился от объятий.

— Если мне следует простить вас, то лишь за то, что вы заставили меня переживать за вас, милый Гук.

Она охотно села бы в кресло или на стул, но зал был совершенно лишен мебели, если не считать деревянных стоек вдоль стен, на которых были разложены арбалеты, стрелы, палицы и другое оружие.

— Я слушаю вас, Гук. У вашей супруги такое сияющее лицо, какого у меня давно не было. Почему-то мне кажется, что это не случайно…

— Я не умею вам лгать, дама Антуанетта. Я вас люблю, это правда. Вы можете узнать это по моим глазам, по волнению, которое прорывается в моем голосе. И все же я люблю и мою жену, как бы странно это вам ни показалось. Я страдаю из-за того, что не хочу причинять боль ни одной из вас. Мне приходится выбирать… У вас есть муж, моя дама, и этот муж является моим господином.

— Однако раньше это вас не смущало, — заметила она уязвленно.

— Мне хотелось верить в счастье, которое вы мне дарили, моя дама. Но ответом на все стало это клеймо на моем лбу. Хочу я того или нет, я, увы, принадлежу не вам.

Антуанетта побледнела.

— Он знает?

— Сомнение и неведение более опасны, чем уверенность, моя дама. Он напомнил мне, кому из вас двоих должен я служить…. И не без причины… Я боюсь за вас, любовь моя, больше, чем за себя. Пока вы вынашиваете ребенка, он предпочитает не знать о слухах. Но если они расширятся и не развеют его сомнений, когда родится наследник, то в его глазах вы явитесь доказательством бесчестья.

— Смерть будет для меня слаще, чем жизнь в мучениях без вас.

— Думаете, он пощадит меня? Пощадит моих родных? Я принял решение. Я не дам вашему супругу повода для нашей гибели. У вас будет ребенок, моя дама. Перенесите на него любовь, которую испытываете ко мне. Он более достоин ее. Любите его, как дитя, которого у меня никогда не будет, любите его так, будто он мой. А я через него буду любить вас, любить во имя тела, которое вы мне подарили и из которого он вышел нашим сообщником.

— Мне предстоит стареть без любви! Вы столько мне дали, Гук, столькому научили! Я не смогу довольствоваться подобием наслаждения с нелюбимым мужем.

— А все-таки придется. Так нужно, моя красавица, моя милая, нежная Антуанетта.

— Я этого не переживу!

— Роль матери поможет вам в этом. А сейчас оставьте меня. Не надо, чтобы нас видели вместе… никогда.

— Я всегда буду любить тебя, Гук.

— В таком случае смиритесь с тем, что есть.

Она еле сдерживала слезы.

— А если бы Франсуа скончался, твое решение было бы таким же? — спросила она, подходя к двери и не обернувшись.

Ей невыносимо было смотреть ему в лицо.

— Не знаю, Антуанетта. Но я думал об этом, когда был беззаботен и счастлив с тобой.

Ей хотелось в это верить. Она убеждала себя, чтобы уцепиться за что-то прекрасное, настоящее. И тут ее осенило. Если муж все знал, значит, ему доносили. Вспомнился ненавидящий взгляд Альбери, обращенный к Франсуа. Кто, как не она, мог выдать их тайну, мстя одновременно сопернице и самому Франсуа? Она должна была спасать Гука, помочь ему выпутаться. И она добилась желаемого. Она получила обратно мужа и оправдывала свой подлый поступок тем, что ради нового счастья готова на все. Альбери всему виной! Мысль эта возмутила Антуанетту. При первом удобном случае она заставит ее дорого заплатить.

В этот день, 16 декабря 1515 года, Изабо присела в реверансе, делать который ее приучила дама Рюдегонда при появлении клиента. А этот клиент оказался очень красивым мужчиной. Таких ей еще не доводилось видеть.

— Ла Палис! Вы здесь, друг мой, какое счастье!

Изабо выпрямилась, а Рюдегонда порывисто бросилась к посетителю. Одной рукой тот элегантно снял шляпу и поклонился, положив другую руку на эфес шпаги.

— Никаких церемоний, мой дорогой, — со смехом возразила Рюдегонда, — лучше поцелуйте щечки, которые я вам подставляю.

Он искренне рассмеялся и с нескрываемым удовольствием расцеловал ее. Изабо почувствовала себя лишней на этой встрече, но не двинулась с места, парализованная взглядом синих глаз, направленным на нее поверх плеча хозяйки. Командующий королевской армией весело смотрел на нее.

Рюдегонда посторонилась и наигранно светским тоном, в котором слышалась радость от встречи, произнесла:

— Изабель, позвольте представить вам самого удачливого мужчину королевства мессира Жака де Шабана, сеньора де Ла Палиса.

Изабо чуть было вновь не поклонилась, но что-то удержало ее от этого жеста, может быть, приветливое, бесхитростное выражение лица, на котором не было и следа надменности. Впрочем, словно отвечая ее мыслям, Ла Палис вставил:

— Дама Изабель уже приветствовала мой тайный приход в это место самым очаровательным образом.

— Смотрите у меня, неисправимый соблазнитель, — мягко пожурила его Рюдегонда, — вы забыли, что я хочу первой пользоваться вашим очарованием? Вы кончите тем, что пробудите во мне ревность, друг мой!

Потом, не догадываясь о волнении, испытываемом ее работницей, весело продолжила:

— Изабель здесь новенькая, но очень смышленая. Так что с этого понедельника она стала помогать мне в магазине. И я каждый день благодарю судьбу за то, что она послала мне ее. Я охотно доверяю ей своих клиентов, но вас, мой друг, это не касается — я сохраню вас для себя одной!

Ла Палис поймал на лету ее проворную ручку и нежно поцеловал.

— Как мог бы я, милая, уклониться от такого горячего приема?

— Остерегайтесь его, Изабель, — озорно подмигнула Рюдегонда, увлекая своего бывшего любовника. — Этого повесу прозвали «разбивающий сердца» — очень уж он располагает к себе! Проходите сюда, мессир, и рассказывайте, что привело вас в Париж. Ведь король, насколько я знаю, находится в Милане.