— А о том, что уже есть, ты можешь судить?
— Да, — медленно кивнула Королева. На ее восковом лице появилась снисходительная улыбка. — Ты хочешь узнать у меня что-то?
Наемница коротко кивнула, опустив голову, оттого, что знала, насколько слабой сделал бы ее этот вопрос в глазах ее отца, будь он сейчас рядом с Катриной.
— Я должна быть уверенна, чтобы сделать выбор, — не поднимая глаз на Королеву Дверь, проговорила Катрина.
— Понимаю.
— Человеческая жизнь это очень коротко?
— Зачем ты спрашиваешь меня об этом, если и сама можешь ответить на свой вопрос? Это мгновение между сном и пробуждением.
Катрина подняла глаза на Королеву в легком смятении.
— Почему ты не хочешь обратить этого смертного, о котором спрашиваешь? — с любопытством спросила Анишира в одном из отражений.
— Разве я могу отнять у него возможность жить и радоваться золотистому дневному свету, если сама мечтаю хоть одним глазком взглянуть, как все сияет днем? Он другой для меня, и я не причиню ему зла. Мне бы и самой хотелось побыть человеком какое-то время. Хотя бы один день. Почувствовать вместе с кем-нибудь, с кем мне хорошо, лучи светила на своей коже, от которого всю жизнь спасалась. Это должен быть кто-то вроде Марка. Кто-то, кто не будет мне напоминать о ночной тьме, в которой утопают все мои деяния. Кто-то, с кем я почувствую себя другой, вблизи кого я забудусь. Но я не могу остаться смертной. Ведь это приговор. Меня убьет мучительная и немощная старость. Не хочу такого конца. Я не смогу так. Я была рождена, чтобы жить, а не умирать. Мой вопрос к тебе звучит так: может ли вампир любить?
В зале вновь потемнело.
Анишира быстро дернулась в своем троне и свирепо переспросила:
— Любить? Не желаю слышать это слово в своем доме! Не оскверняй мою обитель этим! Я ничего не знаю о любви и не желаю о ней слышать! — закричала Королева Дверь, затем мягко улыбнулась. — Так к чему же мы в итоге пришли? Что ты выбираешь?
Наемница погрузилась в свои мысли, превратившиеся в бездонный колодец сомнений, надежд и желаний. Катрина должна выбрать что-то одно и отказаться навсегда от чего-то другого. Она не может стать смертной и, прожив каких-то полстолетия, уснуть вечным сном. Как и пренебрегать зародившимся чувством к Марку, оживившим в глубине ее дремлющего сердца что-то давно утерянное. В любом случае ей придется расстаться с частью себя.
Слишком мало времени у нее ушло и осталось для принятия решения.
Как холодное, не способное следовать путями покоя и мира существо, как жестокий наемник и маршал своего клана, Катрина, наконец, выделила главное для себя в этой непростой задаче. Марк всего лишь увлечение. Юный, опечаленный мрачными событиями недавнего прошлого, он простой смертный, привлекший ее интерес своими романтичными суждениями и надеждами.
На белом лице вампира скользнула легкая улыбка и тут же растаяла. Ее лицо перестало выражать что-либо.
— Я выбрала, — холодно сообщила Катрина.
Звук голоса вампира звонким эхом отдался в отраженных залах.
— Говори.
— Сила у меня есть. Власти, которой я обладаю, у меня достаточно. Мне нужны лишь знания.
— Какие? — удовлетворенно спросила своим не мужским не женским голосом Королева.
— Знания о том, как исполнить предсказание Тентела, чтобы эра лордоков вступила в свои права. Знания, которыми обладал сам автор предсказаний. Автор Тентела.
— Ты действительно выбираешь это? — уточнила Королева Дверь. — Ты отказываешься от реобращения? Отказываешься от исцеления в смертную и жизни с этим человеком в пользу своего народа?
Взгляд наемницы был твердым и решительным. Таким же, как и ее ответ:
— Да. За этим я и пришла. Ради этого проливалась кровь.
— Превосходно, — медленно проговорила Королева. — Но твоих слов недостаточно. Ты должна попросить меня дать тебе знания определенным образом. Таковы законы.
— Как попросить?
— Впрочем, это пока не безотлагательно. Сначала ты должна отдать мне что-то, что тебе принадлежит.
— Но что я могу отдать? У меня с собой ничего нет.
— У тебя есть то, что на самом деле не твое, никогда не было твоим и теперь не станет. Мне нужен мой Ключ.
Катрина невольно дотронулась окровавленными пальцами до кармана, где лежал камень. Она достала алмаз и протянула его беззвучно спустившейся к ней со своего трона Королеве Дверь. Длинные когти бережно взяли фиолетово-синий камень, выпачканный кровью вампира, с маленькой ладони наемницы.
Королева направилась вправо к темноте, в которой таял зал. Катрина сделала несколько шагов за Королевой и увидела, что та остановилась внутри едва различимого разлома. Твердая порода образовывала углубление в стене, что-то вроде пещеры, в центре которой к удивлению Катрины угадывалось какое-то геологическое подобие алтаря. Грубо обтесанный сталагмит. Казалось, пещера сотворена природой, в подобных местах на Земле дикари проводили обряды. Позади алтаря угадывался слабо различимый наскальный рисунок. Человеческая фигура с волосами, похожими на древесные ветви, и непропорционально длинными пальцами.
Эта пещера появилась из темноты на глазах Катрины.
Девушка подошла ближе. С потрясением наемница разглядела, как Королева Дверь положила алмаз на алтарь, и блестящий ограненный драгоценный камень медленно увеличился, став невзрачным черным куском кристаллической породы с неправильными матовыми изгибами.
Не поворачиваясь, Королева объяснила:
— Этот камень принадлежат мне. Его значение больше, чем явлено твоим глазам. Тот, кто сюда входит, обречен отдать мне мой Ключ, а за это вошедший вознаграждается, если имел уважение и соблюдал правила.
— Что же становилось с теми, кто не соблюдал правил?
— Я не лишала их возможности выбирать, — отозвалась Королева, по-прежнему не поворачиваясь к наемнице. — Они выбирали между своим домом и своим желанием.
— Как я могу быть уверенна, что ты дашь мне то, чего я прошу, и выпустишь меня? Где доказательства, что все, что будет дальше, не окажется видением? Где пролегает граница реальности?
— Граница? А где она начинается? — наконец повернулась к Катрине Королева Дверь. — Ты считаешь, что реальность осталась там, за дверью? Но моя реальность здесь и она реальна. Граница таится где-нибудь в глубине твоего или моего сознания, но вовсе не во внешнем пространстве. Грань тонка, потому что грани нет. И не тревожься, ты вернешься домой, если захочешь. Но позволь и мне задать тебе вопрос. Как ты можешь быть уверенна в реальности знакомого тебе мира, если восприятие этой реальности ограничено твоим сознанием, находящимся во власти природных инстинктов и боязни дневного света?
— Ты сама сказала: одни глаза видят мир всецело, другие лишь частично. Мне не ведомо, какую силу нашел Александр Вайнер и назвал Началом, но единственная реальность, в существовании которой я сомневаюсь, это твоя реальность.
