Книга Катрина: Меч зари, страница 20 – Алексей Кондратенко

Весь путь до Дарлингтона, единственной в окрестностях железнодорожной станции, Джульетт молчала и не спала. Наёмница чувствовала её взгляд на себе. А Ирвин продолжал задавать вопросы, на которые Катрина неизменно давала ответы, притуплявшие его бдительность. К концу дороги повязка на его руке пропиталась кровью. От усилий рана, видимо, разошлась, и Катрине пришлось взять вожжи самой.

Джульетт смогла подремать только под утро, когда они устроились в тесной комнатке, снятой для них Катриной в отеле через улицу от железнодорожной станции Дарлингтона.

Засыпая на пахнущей «Отбеливающей содой» постели в полумраке, казавшемся ей чужим и недружелюбным, она спросила отца:

— Ты доверяешь мисс Уолкотт?

— Не очень, крошка. Нам теперь опасно доверять людям. Но оставаться в Гринтоне было бы небезопасно. Тут я, пожалуй, ей поверю. Если нас нашла мисс Уолкотт, то найдет и кто похуже, — звучно вздохнул Ирвин и умолк на время. — Ну а ты ей доверяешь?

— Доверяю, — с осторожной искоркой надежды прошептала Джульетт.

— Почему?

— Просто предчувствие.

— Эх, крошка, не знаешь ты, что бывает у людей на душе. Никому нельзя доверять, пока делом не покажут, чего они стоят. Ну да ладно, поспи немного. Надо набраться сил.

Сам Ирвин не сомкнул и глаза. Сидел с обрезом ружья у кровати дочери, всю ночь буравя взглядом входную дверь. Это наёмница посоветовала ему сделать обрез и помогла с этим. Благо инструментов в его рабочей лачуге было предостаточно. Патроны Катрина тоже вернула. Ещё в Гринтоне. Сразу, как они пришли к взаимопониманию.

В половине восьмого утра, за полчаса до прибытия поезда, в их комнату постучали. Ирвин, прикорнувший на минуту, вздрогнул и отозвался:

— Кто там?

— Доброе утро! Это мисс Уолкотт. Можно войти?

Потерев глаза, Ирвин присмотрелся к спящей Джульетт. Проверил, всё ли в порядке. Раскинув белокурые волосы, уставшая с дороги она, целая и невредимая, мирно спала, зарывшись лицом в подушку. Тогда Ирвин поднялся и, не выпуская обреза из рук, приоткрыл щель в коридор отеля.

Убедившись, что Катрина стояла одна, он впустил её. И поразился, как бледна её кожа в утреннем свете. Он счел это признаком высокого происхождения, что подтверждало её произношение.

— Пора собираться, да? — спросил Ирвин, оставляя ружье возле кресла. — Который час уже?

Катрина вздохнула с сожалением и сообщила:

— Вообще-то, я пришла поставить в известность о произошедших переменах. Только что я вернулась со станции, где узнала неприятные новости. К сожалению, утренний восьмичасовой поезд отменили из-за технических работ на железнодорожных путях. Нам придется дождаться вечернего шестичасового.

Ирвин с досадой почесал подбородок и задумчиво пробормотал:

— Как некстати. думаете, они успеют закончить работы к вечеру? Не хотелось бы здесь застревать.

Катрина легонько махнула рукой:

— Наверняка, дело в каком-то пустяке. Всё не так уж и плохо! В шесть часов придет Йоркский экспресс. На нем мы доедем быстрее. Хлопоты в связи с этими сложностями я взяла на себя и всё устроила. Вам не о чем беспокоится. Билеты я обменяла и продлила оплату комнат. Отдыхайте!

Катрина сделала шаг в сторону двери, когда Ирвин её окликнул:

— Мисс Уолкотт! Не могли бы вы отдать нам наши с Джульетт билеты на Йоркский экспресс.

Катрина улыбнулась очаровательной добросердечной улыбкой и просунула руку во внутренний карман плаща.

— Ну конечно, — она протянула два билета. — Вот, возьмите.

Ирвин взял их и тут же рассмотрел. Маленькие, шириной всего в пару пальцев, с пометкой «экспресс» на сегодняшнее число.

— Спасибо, мисс Уолкотт! За всё.

Она кивнула и ушла, закрыв за собой дверь. И оставив расстроенного Ирвина наедине с беспокойными мыслями. Он подошел к окну и взглянул на блестящие вдали железнодорожные пути, убегавшие в утреннее марево.

Нехорошо это всё. Он не чувствовал себя в безопасности здесь. Если бежишь от угрозы, то лучше двигаться, чем ждать чего-то.

Впрочем, тени дум покинули его, когда он заметил, что дочь уже не спит. Солнце его жизни встало, прогнав тревоги.

Джульетт села в постели и подбадривающе проговорила:

— Не переживай, пап. Это лишь небольшая заминка.

— Наши голоса разбудили, значит? — хмыкнул Ирвин.

— Ага.

— Да я особо и не переживаю, — соврал он и вновь посмотрел на железнодорожные пути.

— Как твоя рука? Болит?

— Уже получше, дочка. Уже получше. Хочешь посмотреть билеты?

— Давай! — загоревшись от любопытства, охотно согласилась Джульетт.

Он отдал дочке билеты и уселся в кресло, надеясь немного поспать.

В 7:59 до полудня гулкий звук локомотивного свистка где-то поблизости разбудил Ирвина и заставил вновь выглянуть в окно. Он отодвинул занавеску, раскрыл створки и высунулся в утреннюю прохладу. Через улицу в сторону станции стягивались люди.

Ирвин решил сходить на станцию. Он взял пиджак, сказал Джульетт, чтобы она заперлась и никому не открывала, даже мисс Уолкотт, и вышел из комнаты. Он почти бегом поспешил на станцию Дарлингтона. Длинное здание из красного кирпича, сквозь которое под стальным со стеклом арочным навесом проходили пути.

Вместе с толпой Ирвин миновал белые колонны и вышел на платформу. В свете лучей, пробивающихся через окна в крыше, разводил пары пассажирский поезд.

Ирвин подошел к кондуктору, впускавшему пассажиров:

— Доброе утро! Подскажите, это поезд до Йорка?

— Именно так, сэр!

— А как же технические работы на путях?

— Простите?

— Ну, мне сказали, что восьмичасового поезда сегодня не будет, из-за работ на путях.

— Тот, кто вам это сказал, должно быть что-то напутал. Всё в порядке. Сегодня идем точно по графику.

— О Господи! — ужаснулся Ирвин. — Джульетт!

Непонимание и растерянность тут же смелись. Его вдруг накрыл страх за дочь. Ирвин со всех ног бросился из станции, обратно в отель, скорее в комнату, забарабанил в дверь, в надежде, что ему откроет дочь.

— Джульетт, крошка, открой скорее, — стучал он, в ужасе осознавая, что по каким-то причинам Кэтрин Уолкотт намеренно ввела его в заблуждение относительно отмены утреннего поезда до Йорка. — Джульетт!

— Открываю, открываю, — проговорила она, впуская отца. — Куда ты ходил?

Ирвин захлопнул дверь, заперся и тут же крепко обнял дочь.

— О, Джульетт, я так за тебя испугался!

— Да в чем дело-то? — вытаращила она глаза.