Книга (не) зажигай меня, страница 60 – Марианна Красовская

— Наверное, мы с письмом разминулись. Что ж, хотя бы отца оно успокоит. Ведь успокоит, Ви, правда?

— Не уверена, — мрачно ответила я. — Скорее, приведёт в ярость. Ты же знаешь, как он относился к моим ухажерам.

— Мда. Боюсь, замок придется ремонтировать. Молодой человек! Вы, кажется, сказали, что мой багаж прибудет следом. Может быть, вы дадите мне переговорить с дочерью наедине, а сами узнаете, что с сундуком?

— Нет, не дам, — спокойно ответил Аяз. — Я хочу быть уверенным, что вы не начнете ее убеждать уехать прямо сейчас.

— Ты хочешь уехать? — с любопытством спросила мама.

Я поглядела на мужа. Его лицо совершенно невозмутимо, но глаза тревожно расширены и дыхание затаил.

— Не сегодня, — тихо отвечаю я. — И тебе надо отдохнуть. Здесь есть водопровод, представляешь! Я сейчас принесу чистое полотно. Ты, наверное, голодная?

— Как рысь, — усмехнулась Милослава. — А неплохой у тебя дом, только маленький. Впрочем, дом — куда лучше чем шатёр.

— Мам, а папа… он не захотел приехать? — замирая, спросила я.

— А папа в ссылке, — пожала плечами леди Оберлинг. — Его на заставе развернули. Король гневаться изволит. Бедный мой замок Нефф! Макс вместе с близнецами разнесёт его напрочь.

— Зато новый ремонт сделаете, — утешила я маму. — Панели замените, мебель новую купите, по последней моде.

— И то верно.

Я повела маму в уборную — совсем небольшую, но удобную. Погрела ей воду в большой бочке и принесла чистую сорочку, шальвары и елек. Оставила ее там, а сама вышла к мужу.

Он стоял на том же месте, где и был, уставившись в одну точку. Вид у него был какой-то странный.

— Ты хочешь, чтобы я осталась? — прямо спросила я.

При матери не решилась: а вдруг не хочет?

— Ты носишь моего ребенка, — пожал плечами он. — Я не отпущу тебя.

Он будто с трудом оторвался от стены, прошел мимо меня в кухню и загрохотал сковородой, а я, зажав рот, чтобы не завыть от холода в груди, сползла вниз по стенке. Не плакать, не плакать! Мама обязательно заметит покрасневшие глаза, и тогда она непременно разругается с Аязом. Запрокинула голову, загоняя слёзы обратно. С кухни раздался грохот — Аяз, кажется, что-то уронил. Или швырнул на пол. Но у меня не было ни сил, ни желания проверять.

Сколько я себя помню — такая пустота внутри, когда я не чувствовала свой огонь, была у меня лишь однажды — когда отец едва не подрался с его величеством. Здесь же я училась жить с еле тлеющим пламенем, а сегодня я его и вовсе не чувствовала.

Вышедшая из ванны мать немедленно поняла, что со мной что-то не так, и буднично заявила:

— Я его убью.

— Не надо, — испугавшись, вскочила я. — Он ни при чем. Это я виновата. Я сама во всем виновата.

— Расскажи мне, — попросила Милослава. — Я хочу всё знать.

Мама заплела в косу мокрые волосы, бросив печальный взгляд на мою шевелюру.

— Сначала ужин, — строго сказала я. — Такие разговоры на голодный желудок не ведутся.

— Мне в горло кусок не полезет, — со смешком призналась мать. — Тем более, знаешь… эта степная пища — полное дерьмо.

Я вытаращила глаза на мать, не веря ушам.

— Ну у меня блинчики… были. Если Аяз что-то оставил. Я сама готовлю.

— Блинчики? — недоверчиво поглядела на меня леди Оберлинг. — Ох! Ты сама готовишь? И стираешь? И полы моешь?

— Ну положим, полы я пока ни разу не мыла, — призналась я. — И как-то желания нет.

— Ох, я не этого хотела для тебя, милая. С твоим происхождением и образованием тебе нужно блистать на балах и званых вечерах, а не быть прачкой и кухаркой в одном лице.

Аяз, услышав эти слова, застыл с блинчиком в руке.

О богиня — я совершенно не желаю поссорить мать и мужа! Напротив, я хочу, чтобы мама увидела в степняке того человека, которого вижу я.

Дальнейшая трапеза прошла в совершенном молчании, причем мама ела с завидным аппетитом. От ее пристальных и строгих взглядов Аяз, в конце концов, не выдержал и, пробормотав что-то про багаж, исчез.

— А теперь рассказывай, — сказала мама.

— Я даже не знаю, с чего начать…

— Начни с главного, — потребовала мама, наливая себе чай в красивущую фарфоровую чашку с ярко-синими геометрическими узорами (соседка утром подарила).

— Я беременна.

Чашка выпала из маминых рук и со звоном разбилась об пол.

— Не этого я ожидала, — задумчиво произнесла Милослава, внимательно наблюдая, как по полу разливается пятно. — По тебе не заметно. И как скоро я стану бабушкой?

— Месяцев через восемь, — вздохнула я.

— Он точно тебя не принуждал?

— Точно.

— Тогда какого беса тут происходит? — неожиданно стукнула кулаком по столу мать. — Почему вы оба выглядите так, как будто в доме покойник? Где любовь и радость? Я же вижу, как ты на него смотришь!

— Это сложно… — уронила лицо в ладони я. — Я всё испортила, мама. Всё-всё. Как обычно.

Я рассказала ей и про сгоревший шатер, и про звездные ночи над степью, и грозу, и про то, как ловко Аяз управляется с кнутом… про поцелуи во тьме шатра, про Тамана-дэ и красавицу Наймирэ… И про то, какими словами я сообщила Аязу про ребенка.

Мать долго смотрела на меня.

— Ты его любишь?

Я опустила голову, зажмурилась и кивнула.

— Что он тебя любит, это ясно. Что мешает вам просто поговорить? Тебе язык для чего дан — чтобы целоваться? О богиня! Ты же умная девочка, Ви! Просто открой рот и скажи ему, что он тебе нужен!

— Я не могу, — простонала я. — Я трусиха! А вдруг он снова скажет, что разлюбил?

— Он мне показался хорошим парнем, Ви. Но если уж совсем не можешь, есть еще один выход.

— Какой? — с надеждой подняла я глаза.

— Соблазни его. И не надо на меня так смотреть! Вы муж и жена! Всё, что происходит в спальне по обоюдному согласию — хорошо и правильно. А спать порознь — это путь в никуда. Знаешь, если он тебя любит — не устоит. После… гм… ночи любви все разногласия становятся незначительными. Запомни это, и тогда проблем в твоей семейной жизни будет гораздо меньше.

— Я бы предпочла, чтобы он меня соблазнял, — вздохнула я.

— Успеется еще. Он и так сделал всё, что мог. Целый месяц жить с тобой в одном маленьком шатре, терпеть твои капризы и сдерживать свою страсть — редкий мужчина так сумеет.

— Мам…

— Что еще?

— Спасибо. Кстати, ты помнишь Айшу?

— Оракула? Богиня, она еще жива?

— Она живет в соседнем доме… — я тщательно протерла стол и чашки и убрала осколки с пола. — В общем ты не могла бы завтра сходить к ней в гости… а может даже и переночевать…