Онлайн книга «Мухи»
|
– Доча, почему ты гостя в прихожей маринуешь? – Ну же! – Рома поднял руки в молитвенном жесте. – Заходи, – разжалобилась Саша. И метнулась в спальню. Она надевала джинсы и поправляла прическу, а за стеной гость мило болтал с мамой. – Чай, кофе, варенья? – Я позавтракал, спасибо. – Вы, значит, с Сашкой учиться будете вместе? – Рядом. – Присмотришь за ней, если что. – В обиду не дам! – Твой дедушка в первой квартире живет? – Ма! – раздраженно воскликнула Саша. – Что за допрос! – Нельзя и с молодым человеком побеседовать! Из кухни косолапо выбежал котенок, потерся о напольный карниз. – Ой, какая прелесть! А ты говорила, у вас домашних животных нет. – Вчера появились. – Это не факт, что он останется, – заметила мама. – Как зовут? – Рабочее название: Сверчок. – Ему подходит! Рома гладил вертлявого котенка, тот норовил спрыгнуть с рук. – Покажешь муху? Саша вспомнила, с каким удовольствием она залепила рисунок, фасеточные глаза, и тоненькие прожилки крыльев, и начерченную крестным какашку. – Нет ее уже, заклеили. – Эх, жаль. Рома отпустил Сверчка, тот посеменил в ванную. – А вы классно поработали. Гостиную не узнать. – Ты что, бывал тут? – Пару раз. Тетя Галя, Галина Дмитриевна, просила ей телевизор настроить. – Это, наверное, старушка, что жила в квартире до нас? – услышала мама обрывок разговора. – Да, бывшая учительница. Славная женщина, они с дедушкой дружили. Теперь ему совсем скучно. – А что с ней случилось? – Умерла. Сердце. – Давно? – В ноябре, по-моему. – Умерла в квартире? – Сашу интересовало, выносили ли Галину Дмитриевну угрюмые санитары, замотав в простыни, как ветошь, как желтые осенние листья. – В больнице. – И что, у нее наследников не было? – Без понятия. Кстати. – Рома вынул из заднего кармана сложенную пополам газету. – На третьей странице дедушкина статья про ваш дом, тебе будет любопытно. Саша вскинула брови: – Газета «Вестник старины»? Рома засмеялся: – Такое себе названьице, да? – В детстве я считала, что фраза «тряхнуть стариной» обозначает что-то неприличное. – А разве нет? Саша положила газету на тумбочку и спросила: – Ты не шутишь? Будешь нам помогать? – Какие шутки? Взамен на пляж. – Я подумаю. Рома снял рубашку, остался в майке с британским флагом. У него были жилистые руки, мышцы играли под коричневатой кожей, когда он выносил в коридор холодильник и стол. «Ничего так», – сказала Шура. «Приятный юноша», – вторила ей Александра Вадимовна. Рома сразу нашел общий язык с Сашиной мамой. Посыпались расспросы: кто твои родители, почему именно история, сложно ли учиться. «Какой хороший мальчик», – взглядом сигналила мама. «Кто бы сомневался». За три дня они сделали столько, сколько не надеялись сделать за пять. Кухонные стены были вымыты и отшлифованы. Потолок побелен. В период увлечения Японией Саша читала, что мадаке, сорт бамбука, вырастает за сутки на сто двадцать сантиметров. К пяти их кухня превратилась в бамбуковую рощу. Не заколосился злак лишь на торцовой стене, между полками и шкафами. Плитка неплохо сохранилась. Плывущие по кафелю лодочки и зеленая рябь волн отлично гармонировали с бамбуковыми обоями. Поменять смеситель, подлатать подоконник, и можно фотографировать кухню для журналов. Рубрика «Уютная жизнь в степи». – Что мы тебе должны? – спросила мама. Рома прожевал пряник: – Отпустить со мной дочь на речку. – Не вопрос! – Я вам что, разменная монета? Сверчок спал на ее коленях, впившись коготками в джинсы. Шевелилась занавеска, и сетка вентиляционного отверстия похлопывала, как раненый голубь крылом. В окна проникал сладкий запах полевых цветов с примесью тины. – Завтра в десять, – не терпящим возражения тоном сказал Рома. Он встал со стула, шагнул в коридор. И полетел головой вперед. Что-то хрустнуло, взвизгнула испуганно мама. Всполошившийся котенок соскочил с рук. – Ром? – Саша бросилась к поверженному парню. Он лежал на полу и хихикал. – Пороги! Как я про них забыл, у дедушки такие же были, мы их выбили. – Ты не ушибся? – Не, норм. – Он помассировал локоть. – Дай гляну! – суетилась мама. – Я медработник. – Нормально все! Синяк в худшем случае. – Надо лед приложить. Вдруг скол или ушиб. – Мама, отстань от мужика. Рома отряхнулся, смущенно улыбаясь. – Блин. Порог – полая деревяшка – валялся у чулана. Ощетинился по-щучьи рыжими гвоздиками. Паркет на стыке между коридором и кухней усеяло что-то белое. Светлела линия на том месте, где был порог, как полоса от купальника на загорелой спине. – Я назад прибью. – Упаси господь, – сказала мама. – Я сама из-за него чуть шею не свернула. Саша поддела пальцем белые крупицы на паркете. Поднесла к лицу щепотку. – Кокаин? – спросил Рома. Саша лизнула палец, и мама ойкнула: – Ты что, а если это крысиный яд? – Это соль. – Саша сплюнула. – Кто-то засыпал соль в порог. – Ну, – сказал Рома, – старики вечно запасаются продуктами на черный день. «Здесь хоронят мух и прячут соль в подполе», – промелькнуло в голове Саши. – Бери завтра велик. Прокатимся. – Спасибо, Ром. – Какие проблемы? Она привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Щека покрылась румянцем. Рома, блаженно улыбаясь, попятился в подъезд. И чуть не врезался в идущую по тамбуру женщину. – Драсте, теть Света. – Привет, Роман. Они разминулись, Рома ушел, насвистывая, а женщина приблизилась к Саше. Ей было около пятидесяти, худощавая, элегантная. В руках она держала поднос с выпечкой. – Не помешаю? |