Книга Ночь в твоих глазах, страница 51 – Яна Ясная

Ладно, не всех. Сестрицу оставляем. Это мне прочно, гм, вбили в голову...

Все будет хорошо, Нэйти. Главное — ты здесь. И ты свободна.

Я неделю места себе не находил, думая только о том, что она где-то там, в бегах, в опасности… и без магии. Без защиты, без доступа к тому, что составляет твою суть. И по моей вине. Одно было хорошо — Даркнайт впустила меня в свои сны. Если бы она не хотела меня видеть, я не пробился бы. А раз хотела — оставался шанс все исправить.

Наверняка, она собиралась попросить меня снять браслет и только это вынудило ее назначить встречу в каком-то богом забытом мире. Но просить ей не пришлось бы.

Рыдания потихоньку сходили на нет. Через какое-то время они затихли окончательно, только спина под моей ладонью еще остаточно вздрагивала, и горестно шмыгал нос.

— Прости, — едва слышно прозвучало откуда-то из несчастного клубочка Даркнайт Ирондель Янтарной. — Я...

Я оборвал извинения на полуслове, поймав поцелуем соленые губы. А, отстранившись, заглянул в глаза, сейчас похожие на мокрые васильки. А буквально только что, когда она сидела на мне, глядя сверху-вниз, казалось, что в них раскинула бесконечные крылья темная ночь…

— Что случилось? — тихо осведомился я.

— Ничего, — ответила Нэйти, торопливо вытирая щеки ладонями. — Ничего нового. Просто я устала, и… и…

Ее голос надломился.

Я вздохнул, рывком подтянулся повыше из лежачего положения в сидячее, а потом бесцеремонно разместил озаренную у себя верхом на животе, чтобы хорошо видеть ее глаза.

...ну и все остальное, будем честны.

Нэйти больше не стеснялась своей наготы. Она сидела на мне, прикрытая лишь волосами, и не пыталась сбежать несмотря на то, что теперь ее здесь не удерживало ничего, кроме моих ладоней.

— Рассказывай.

Озаренная закусила губу, разглядывая меня с каким-то странным выражением. А потом положила руки мне на плечи, пробежалась пальцами по тонким линиям шрамов, по шее, зарылась в волосы на затылке.

— Извини за это, — смущенно пробормотала она.

— Вполне возможно, на твоем месте мне бы тоже хотелось меня стукнуть, раз слова не действуют, но давай в следующий раз все же обойдемся без черепно-мозговых?

Нэйти хихикнула, как девчонка, но тут же посерьезнела.

— Мэл…

Мне нравилось, как она произносила мое имя. Знакомые звуки перекатывались и сверкали, как драгоценные камушки.

— Мэл, я хочу принести клятву верности дому Алиэто.

Потрясение за потрясением. Даркнайт Ирондель умеет держать психику в тонусе!

— Не то, чтобы я возражал... — пробормотал я себе под нос. — Но с чего вдруг такие перемены?

— Эй! — возмутилась Нэйти, подпрыгнув на моем животе. — Ты меня к этому склонял взятками, кандалами, шантажом и угрозами смертной казни…

— ...я не угрожал тебе смертной казнью!

— ...а теперь, когда я согласна!

— Это-то и подозрительно!

Я знал. Знал, что желание меня стукнуть возникнет у озаренной куда раньше, чем ей кажется. А что? Между прочим, здраво оценивать свои недостатки — один из признаков зрелой личности.

Нэйти шумно выдохнула, разжала стиснутые кулачки, расслабилась, а потом и вовсе легла на меня всем телом, ткнувшись лбом куда-то в шею.

— Просто ты был прав, — глухо прозвучало оттуда. — И Тау права. Я не знаю, почему, Мэл, но наш отец действительно был заговорщиком и планировал убить императора. И все наказания, которые понес наш род — заслужены. Возможно, у него были причины. Возможно. Но… мы обе чуть не погибли, пытаясь восстановить его доброе имя, а восстанавливать оказалось нечего. И это больно.

Голос ее звучал тихо, надломлено, но слез в нем больше не было слышно.

— Какими бы ни были причины, толкнувшие его на это, он виновен. А значит, рода Янтарных действительно больше нет. И нет больше родовой чести, которую нужно восстанавливать. Таура спасена и свободна. И… она не пропадет. И мы не потеряем нашу связь, но наши дороги теперь действительно расходятся. Каждая должна устроить свою жизнь и…

Она вздохнула и выпрямилась, посмотрела мне в глаза, собранная, серьезная, окутанная жемчужным светом, как невесомой вуалью.

— Я действительно буду рада остаться здесь. Я хочу. Я хочу, чтобы меня допустили до работы с сердцем замка — ты ведь для этого мне его показывал, верно? Пытался соблазнить знанием? У тебя получилось. Я хочу прикоснуться к этому, хочу понять, как работают ваши Грани, хочу… хочу узнать, как ты узнал, что я взламываю сокровищницу, и, в конце концов, почему вцепился в меня как клещ с первой встречи!

Она говорила, все решительнее и яростнее, и свет вдохновения разгорался ярче с каждым словом.

— Я не хочу больше бегать, Мэл. Не хочу преодолевать во имя великой цели, которая окажется пшиком. Я хочу просто… жить. Свою жизнь. Понимаешь? И да, мне здесь очень нравится — так почему бы и не здесь?..

— Для дома Алиэто будет честью принять тебя Даркнайт Ирондель, — ответил я со всей серьезностью, и Нэйти едва заметно вздрогнула, расслабляясь. Неужели боялась отказа? Бедная, измученная девочка… — Только скажи мне вот что...

Девушка сверкнула на меня настороженным взглядом.

— ...твоя сестрица не обрушится тут на нас с карающим мечом, чтобы отомстить за похищение и развращение и прочее, прочее?

— С карающим огнем, — поправила меня Нэйти.

— Спасибо, милая, это конечно, все меняет!

— Ну просто тебе стоит знать, что в таких случаях Тау предпочитает огонь, — озаренная независимо пожала обнаженными плечами, выдержала насмешливую паузу и призналась: — Не обрушится, я оставила ей записку.

— Если ты хотела меня этим успокоить, у тебя не получилось!

— Мэ-э-эл, — Нэйти потянулась всем телом и хитро сверкнула синими глазами. — Ты что, ее боишься?

— Нет!

— Не бойся, Тау хорошая. Когда ты узнаешь ее поближе…

— Вот теперь — боюсь!

— Ты сам предлагал нам обеим убежище на Улариэ! — возмутилась озаренная.

— Улариэ — очень большой мир… — вдумчиво кивнул я.

Даркнайт рассмеялась. Легко и светло. Открыто.

Я потянулся поцеловать смеющиеся губы, но она остановила меня, надавив ладонями на грудь.

— Эй! Ты клятву принимать в конце концов будешь или нет?

— Хм… даже не знаю. Сколько там я тебя уговаривал?..

— Мэлрис эль-Алиэто!

Я обхватил ладонями возмущенное лицо и поцеловал. Сильно, жадно. До головокружения, до того, что женщина в моих руках стала мягкой и податливой, прогнулась, потерлась об меня, как кошка, будя желание и предвкушение.