Онлайн книга «Сомнамбула»
– Громче! Что вы мямлите, молодой человек! Латынь – язык гордых людей! Извольте говорить с гордо поднятой головой! Понимая, что спасения нет и не миновать отцовского ремня, Заморин напоследок решил повеселить класс. Чтобы товарищи по несчастной латыни запомнили его героический поступок. – Берекус-перекус, мелекум-керекум! – выпалил он, передразнивая, и зажмурился. Вот сейчас указка начнет с его шеи то, что снизу спины довершит ремень. Но тут случилось чудо посильнее взгляда легендарной Медузы. – Очень хорошо, юноша, – без тени иронии сказал Горгона. – Продолжайте: третье спряжение… – Абес-мапес, фикус-какес! – сообщил Заморин, которому терять было нечего. – Прекрасно… И теперь завершите четвертым… – Вакупумис-дурукумис-пумпурумис! – Вот, господа. – Горгона указал на замершего гимназиста. – Вот вам образец того, как надо учить латынь. Блестящие познания, Заморин. С легким сердцем ставлю вам «отлично». Решительно не понимая, что случилось, и вообще, не сон ли это, Заморин вернулся за свою парту. Со всех сторон на него смотрели одноклассники. Притихшие и восхищенные. – Так. Прошу к доске господина Нечурина. Проверим ваши познания в глаголах, юноша, – сказал Горгона, помахивая указкой. Очередная жертва поплелась к ужасному концу. Нечурин обернулся, как идущий на казнь, и заметил, что товарищ его, Заморин, хитро подмигивает. Гимназист намек понял. Только бы хватило духу под взглядом Горгоны. 12 Екатерининский канал Само собой вышло, что пристав вытянулся в струнку. Хоть по армейскому чину был младше его немного: в полицию Вильчевский пришел в звании подполковника по армейской пехоте. Но перед этим человеком ощущал себя младшим офицером, если не рядовым – такой страх и трепет вызывал господин полковник жандармского корпуса. Пристав докладывал обстоятельства старательно: как утром городовой заметил, что местный бродяга вытащил из воды тело, как оставили его на ступеньках и не трогали до прибытия сыска. Карманы не обыскивали, причину смерти по внешнему осмотру установить не удалось. Выслушав, полковник приказал находиться поблизости. Вильчевский козырнул и попятился к городовым, испытав истинное облегчение. Пирамидов подошел к Ванзарову, который с высоты набережной наблюдал, как двое сотрудников охранки, ротмистр Мочалов и чиновник Сокол, занимаются одеждой утопленника. – Благодарю. – Не за что, – ответил Ванзаров, не отрывая взгляда. – Чистая случайность, что послали меня. – В некотором роде повезло, – сказал полковник. – Долго бы его разыскивали. Что было правдой. Тело, попавшее в участок, могло пролежать сколько угодно. Вся полиция сбилась бы с ног, искавши, и не вдруг нашла. Никто бы не подумал, что сотрудник охранного отделения не пропал, не сбежал в Финляндию, а безымянный лежит в мертвецкой участка. – Господин полковник, позвольте отбыть, – сказал Ванзаров, отвернувшись от тела, которое дотошно обыскивали. – Останьтесь, – последовал резкий ответ. – Прошу простить, подобным происшествием сыскная полиция заниматься не может. – Мне решать, кто может, а кто не может, – сказал Пирамидов тоном, не оставлявшим сомнений в этом праве. Засунув руки в карманы пальто, Ванзаров оставался внешне спокоен и независим. – То, что сразу опознали Квицинского, не полезли сами, а вызвали нас, говорит о вашей разумности, – начал полковник. – С другой стороны, я не забыл ваш недавний поступок. – Какой именно, господин полковник? – Обдурили Квицинского, но не меня. Думаете, сразу не понял, какой бесполезный хлам ему подсунули? Обманули доверчивого человека, а еще джентльменский договор с ним заключили. У нас мозгов хватает, разобрались. А ваш блеф раскрыт, Родион Георгиевич. Жаль, Леонид Антонович не сможет отплатить вам. Но смогу я. И очень того желаю. Пирамидов выговаривал накопившуюся обиду. Мешать ему, а тем более оправдываться не следовало. Ванзаров умел слушать признания, что является оборотной стороной психологики вообще и способности раскрывать преступников в частности. Особенно следовало помалкивать, если начальник охранного отделения признается в личной неприязни. – Однако я готов закрыть глаза на ваш подлый поступок, не доводить его до сведения вашего начальства и даже посчитать шуткой, – продолжал полковник. Взглядом своим, тренированным на допросах в тюремных камерах, он давил и давил чиновника сыска. К его сожалению, Ванзаров не уступал, упрямо отвечая прямым взглядом, что задевало Пирамидова. – В нынешних обстоятельствах у меня нет иного выхода… – Что именно ожидаете от меня? – спросил Ванзаров, вместо того чтобы принести хотя бы формальные извинения. Он знал, что закоренелый преступник не признается никогда. И правильно делает. Иначе пришлось бы слишком долго объяснять. Пирамидов стерпел и это. – Спрошу напрямик: считаете ли возможным, что Квицинский, молодой, сильный, умный и ловкий сотрудник охранного отделения, мой личный помощник, не буду этого скрывать, вдруг решил покончить с жизнью и нырнул в Екатерининский канал? – Мне неизвестны обстоятельства его частной жизни. – Он счастлив в браке, финансовых затруднений нет, в карты не играет, выпивает чрезвычайно редко и только шампанское. – Неприятности по службе. Полковник нетерпеливо дернул подбородком. – Придумайте отговорки поумнее. Чиновник сыска дипломатично смолчал. – Повторяю вопрос: вы считает самоубийство возможным? – Нет, – ответил Ванзаров, все еще отражая суровый взгляд. – Благодарю. Можете привести хотя бы один аргумент? – Когда Квицинский пропал? – спросил Ванзаров, и без того примерно зная ответ, который читался по лицу трупа. Требовалось, чтобы Пирамидов немного сбавил напор. – Мы расстались вчера в первой половине дня, – ответил он, не уточняя, где и при каких обстоятельствах. – Квицинский отправился по делам службы и не вернулся в отделение вечером. Что иногда случалось, если дела требовали его присутствия. Но сегодня утром его супруга прислала записку: Леонид Антонович не ночевал дома. На утреннем совещании не появился, чего не могло быть ни при каких обстоятельствах. Так что скажете о ваших наблюдениях? – Во-первых, господин Квицинский одет для торжественного вечера. Если не ошибаюсь, на нем парадный костюм, крахмальная сорочка, галстук. Из кармашка жилетки свисает золотая цепочка часов, в галстуке брильянтовая заколка, обручальное кольцо и перстень на месте. – Хотите сказать, его не грабили на улице? Ванзаров кивнул: – Полагаю, сотрудник охранного отделения нашел бы способ защититься от нападения… |