Онлайн книга «Из тьмы»
Гурович успел привести себя в надлежащий вид. Пиджак был надет наспех: одна манжета короче другой, а жилетка, застегнутая в торопливости, топорщится на смятом бугорке сорочки. Неурочного гостя приняли с открытым радушием и выразили полное удовольствие его визиту. Со вчерашнего дня в кабинете ровным счетом ничего не изменилось. Лишь пролитый чай указывал, что перед тем, как его впустили, тщательно прятались документы. Ванзаров громко понюхал воздух. – Прекрасный одеколон, – заметил он. – Запах первых роз. Как из оранжереи. – Да, люблю быть в форме, – ответил Гурович, тайно втягивая ноздрями воздух. – Надеюсь, вы заметно продвинулись в расследовании. – Вы просили ставить вас в известность при получении любой важной информации. Можно сказать, что в деле произошел качественный скачок. Установлен мотив убийства. – Неужели? – Гурович был занят тем, что оправлял жилетку. – Могу заверить, что это не имеет ничего общего с революционным террором. – Отрадно слышать… – Это банальное воровство, – сказал Ванзаров и стал ждать, когда смысл его слов дойдет до Гуровича, суетливо занятого собой. И это случилось. На него посмотрели с некоторым интересом. – Воровство? Я не заметил в квартире следов кражи… И что же украдено? – Ценность пропала из сейфа. – Из сейфа… – повторил Гурович, все еще не поборов утреннюю неповоротливость мысли. – Из сейфа?! – наконец поразился он. – Из сейфа?!! А что там обнаружено? – В сейфе обнаружена пустота, – скала Ванзаров. – То есть я хотел спросить: что пропало из сейфа? – Мешочек необработанных алмазов, которые князь Вачнадзе привез из Южной Африки. – Так это что же получается… – только проговорил Гурович, не до конца совладав с языком. – Пристав 3-го участка завел дело о краже. Это в его компетенции. Все чиновники брошены на поиски пропавшего. Вчера пристав от рвения даже арестовал итальянский театр в полном составе. Некоторые новости бодрят не худе чая. Гурович был собран и внимателен, хотя и не растерял вальяжности и обаяния. – Родион Георгиевич, объясните мне: каким образом пристав открыл сейф? – спросил он, добродушно и мягко. – В кармане убитого князя лежали ключи. – Прекрасно. А кто ему дал право срывать мою печать?! – Ротмистр Давыдов отчаянно сопротивлялся, но я ему приказал, – ответил Ванзаров. – Вы ему приказали… – откликнулся Гурович и продолжил не менее ласково: – А на каком основании? Ванзаров извлек волшебный сверток с подписью губернатора и своей фамилией. – Вы мне предоставили особые права для расследования этого важнейшего дела, – сказал он. – Я действовал в рамках своих полномочий. – В самом деле, предоставил… – сказал Гурович в задумчивости. – Вам она еще требуется? – День или два. Пока не возьму вора и убийцу. – Для дела, конечно, пользуйтесь… А кто знал, что в сейфе хранились бриллианты? – Ротмистр Ендрихин дал показания. Гурович пропустил тень брезгливой гримасы на лице. – Ах, этот… Боевой товарищ-доброволец… – Ротмистр был крайне удручен пропажей камней. – Ну, еще бы! Такой куш… – В связи с этим мне необходимо допросить филера, – сказал Ванзаров. Добродушие Гуровича не подвело. – Какого филера? – спросил он исключительно вежливо. – Того, что вел за князем Вачнадзе негласное наблюдение в вечер убийства. Я должен задать ему несколько вопросов. Он наверняка видел убийцу, но, возможно, не понял, кто это был. Я помогу ему вспомнить. – Родион Георгиевич, вы ошибаетесь: нет и не было никакого филера. Князь не та персона, чтобы держать его под негласным наблюдением. У нас людей наперечет, а тут следить за верноподданным. Ванзаров глубоко задумался. Настолько глубоко, что Гурович стал выразительно поглядывать на часы. – Это разрушило всю мою логику, – наконец сказал он. – Очень жаль, что доставил вам эту неприятность, – сказал Гурович утешающе. – Вам по-прежнему нужен особый мандат? – Да, нужен… Теперь придется подбираться к нему в обход. – Вам что, известен убийца? – Предполагаю, где его искать. – Это вам психологика подсказала? – Гурович дружелюбно подмигнул. – В каком-то смысле. Но в основном – неопровержимые факты. – Не будете столь любезны сообщить их мне? – Непременно. Вы первый ознакомитесь с протоколом. А пока вынужден сослаться на тайну следствия. – Ах, тайна следствия… – Именно так. Убийца будет предоставлен вам с полным набором улик и доказательств. – Вы еще что-то нашли? – спросил Гурович, поднимаясь и тем показывая, что время аудиенции давно прошло. Ванзаров не стал задерживаться. – Пока логические выводы, – ответил он. – Осталось подкрепить их фактами. – Как подкрепите, сразу дайте знать. – Гурович протянул руку для прощания. Ванзаров пожал крепкую ладонь и обещал исполнить приказ непременно. – Прошу простить, Михаил Иванович, позвольте один вопрос? – обернулся он, стоя в дверях. Разумеется, ему позволили. Но только один. – Некий Пилсудский Юзеф проходит по вашему учету? – А вам для чего знать? – Гурович заметно стал раздражаться. В самом деле, сколько можно. Все утро пошло насмарку. – Мне надо понимать, имеет ли он отношение к этому делу. – Уверяю вас: никакого. Пилсудский – студент-недоучка, решивший посвятить свою жизнь так называемому освобождению Польши. Способности средние, но амбиции сверх меры. Метит в вожди, а был пойман на глупейшей ошибке: соседям в Вильно надоел шум от типографии, где он с женой печатал подпольную газетенку. Да и тираж у нее смехотворный. – А где его жена? – спросил Ванзаров. – В Варшаве, где же ей быть. По глупости нашей судебной системы была признана невиновной и отпущена из зала суда. Хотя следовало ее… – Гурович вовремя осекся. – Надеюсь, это все? Это было действительно все, что нужно было Ванзарову. • 51 •
Полковник Миллеров редко испытывал такое бессилие. В самом деле: ситуация столь тупиковая, что непонятно, как из нее выбираться. Он слушал подробный доклад Александровича о выполнении задания и понимал, что у них нет никаких зацепок. Единственная здравая идея оказалась ошибочной. Сэр Бредли, оказывается, ищет в России не мести, а выгодной коммерции. Никого другого на роль беспощадного убийцы найти не удалось. При этом Ендрихин так и не получил обещанного назначения, и ко всему прочему из сейфа пропал их общий фонд помощи. Начальник штаба должен был признать поражение. Пора уезжать в Киев и тихо жить в отставке. Сидеть под яблонями в садочке, а в торговый субботний день гулять на майдане, толкаясь возле повозок с сеном, или мешками муки, или кавунами [20], или глиняными крынками. Лущить семечки на пробу и пить горилку с заезжими селянами, чтоб на душе прояснилось. А может, податься в степь под Полтаву, лечь в ковыль и смотреть, как в небе кружит беркут. Или махнуть в Европу на последние деньги и забыть про все. И бросить в холодном Петербурге боевых товарищей-добровольцев? Нет, коли погибать, так всем вместе… |