Онлайн книга «Вопреки всему»
|
– Это ты к чему спросила? – Просто так. – Саша, ты все равно нигде не найдешь такого мужчину, чтобы понимал тебя до конца. Он говорил правду, и она это знала. – Я не о том… Она хотела спросить у Стрельникова, почему у них нет ребенка, но так и не спросила. Если дело только в Стрельникове, то она сможет жить ради Павла и без ребенка, а если проблема в ней самой, тогда как жить? Она постоянно гнала прочь эти тоскливые мысли, но они улучали момент и просачивались в ее сознание. * * * Через три дня Казанцеву позвонила Марта и напомнила о своей пустячной просьбе. Неожиданному звонку он, как ни странно, обрадовался. Он тут же вспомнил свою причастность к заговору по спасению женского счастья и почувствовал себя рыцарем в деревянных доспехах. Марта готовилась к командировке и еще раз сверяла перечень необходимых документов с теми, что лежали на ее рабочем столе в новых красных папках. Казанцев уловил отдаленный шелест бумаги, и еще он слышал, как кто-то окликнул Савельеву. Она, скорее всего, махнула рукой, дав понять, что телефонный разговор в данный момент ей куда важнее. Все остальное – подождет. Он сказал, что приступил к выполнению поставленного задания, на что Марта рассмеялась прямо ему в ухо и пожелала удачи. И он с сожалением положил молчащий телефон на стол. Ему так давно не звонили женщины, не просили о помощи и не желали удачи. Марк пробежался глазами по экрану компьютера, сверяясь с расписанием занятий. Маргарита Пикуза читала лекцию в пятой аудитории. Встречаться с ней у Казанцева не было никакого желания. «Но суть ведь не в количестве встреч. Что у нас главное? – обратился Казанцев с вопросом к портрету Пирогова. – Главное – ревность Хмелевского. Тогда и встречаться надо с Русланом Васильевичем». Ситуация по-настоящему забавляла Казанцева. Десятый кабинет на первом этаже изначально был рассчитан на всех заведующих отделениями. Три шкафа стояли в один ряд, у каждой стены – по рабочему столу, тумба с принтером и горшком с желтыми цветами стояла у окна. И когда Людмила Аркадьевна попросила его выделить отдельный кабинет для Маргариты Сергеевны, он сразу ей отказал. Личные отношения Хмелевского и Пикузы его нисколько не волновали. В полевом госпитале каждый закоулок на вес золота, и никому из сотрудников даже в голову не могло прийти обратиться к нему с просьбой выделить отдельный кабинет. – Марк Дмитриевич, я больше чем уверена, что в госпитале вы делали все возможное, чтобы вашим коллегам было максимально комфортно работать. Людмила Аркадьевна говорила так, словно догадалась, о чем он думает. Ему тогда стало неудобно, и он согласился. Маленькую подсобку в самом конце коридора с окном во всю стену отдали в распоряжение Пикузы. В ее кабинет он так ни разу и не зашел. Не царское это дело – ходить по подсобкам. Казанцев легкой походкой спустился на первый этаж и пошел в кабинет заведующих. Дверь была приоткрыта, Станислава Игоревна засмеялась, и он задумался, как правильно поступить – постучать или зайти без стука. Он директор и стучать в дверь подчиненных не обязан, но там за дверью женщина, пусть и подчиненная, и зайти без стука неудобно. – Русланчик, смотрю на тебя и думаю, что совсем за тобой жена не смотрит. – Станислава Игоревна хлопотала возле Хмелевского. – Это еще почему? – Похудел. Вот Маргарита, когда… Заходить можно было без стука. В кабинете Станислава не одна. – Перестань! Что было, то уплыло. – Так и уплыло? Михайлюк опустила руки на плечи Хмелевского. – Перестань! А если кто зайдет? Не хватало, чтобы подумали черт знает что о нас с тобой. Массаж возымел расслабляющее действие, и Хмелевский с удовольствием прикрыл глаза. – Боишься? Только никак не могу понять – у тебя молодая жена ревнивая или ты о Марго все время печешься? – Брось. Ни о ком я не пекусь. Получалось, что он подслушивает неоднозначный разговор своих подчиненных, и Казанцев резко открыл дверь кабинета в тот момент, когда Станислава массажировала шею Хмелевскому. – Вижу, зря обеденное время не тратите. Отрабатываете навыки или повторяете, чтобы не утратить? – спросил с порога Казанцев. – Где Маргарита Сергеевна? В кабинете нет и на звонки не отвечает. – У нее лекция у медсестер. Станислава отошла от Хмелевского, всем видом показывая, что это простая невинность и ничего больше. – Что передать Маргарите Сергеевне? – кокетливо улыбнулась Станислава. – Пусть, как освободится, зайдет ко мне. – Хорошо, передадим. Может, вам чаю налить? Станислава выжидающе смотрела на Казанцева. – Спасибо. В другой раз. – Марк закрыл за собой дверь и облегченно вздохнул. – Руслан, ты, кстати, заметил, что наш Казанцев стал подозрительно часто вызывать к себе в кабинет Марго? И на звонки она ему не отвечает. С чего бы это? Вот скажи мне, Хмелевский, что в ней такого особенного? – Все в ней особенное. В голосе Хмелевского послышалась плохо скрываемая горечь. – Почему же ты ее бросил, если она у тебя такая особенная? Ради карьеры? – Увидел Нику и влюбился с первого взгляда. – Ответ Хмелевского звучал неубедительно. – Или так не бывает? – Значит, Звонарев все-таки пообещал продвижение по карьерной лестнице, – утвердительно сказала Станислава. – Не иначе как и место главврача тебе пообещал? Ну, не за эту же должность ты женился на дочке Звонарева? Хмелевский не ответил на ядовитое замечание Станиславы. – Если не трудно, приоткрой дверь, чтобы Маргариту не пропустить, – попросил Хмелевский. – Боишься, что Казанцев заждется? Станислава допивала чай и с удовольствием наблюдала за Хмелевским. Когда он начинал злиться, лицо слегка бледнело и приобретало аристократический вид. Таким он ее волновал больше всего. Мечтательно вздохнув, она убрала со стола и приоткрыла дверь кабинета. * * * Климов трясся в электричке и, безразлично наблюдая за мелькающим осенним пейзажем, думал о своем. В Заозерск он приехал в обед и направился в сквер, расположенный неподалеку от вокзала. Кривцова он узнал сразу. За то время, что они не виделись, тот постарел, слегка раздался в плечах, но как был похож на пиявку, так и остался. «Натура не меняется», – усмехнулся Климов и поднялся ему навстречу. – Сколько не виделись? – Сева пожал руку Климову. – Да уже и сам не помню. Лет десять, а может, больше. Чего без дела встречаться? – Теперь, так понимаю, у тебя появилось ко мне дело? |