Книга Заморские женихи Василисы Прекрасной, страница 45 – Татьяна Эдел

Через некоторое время он вдруг сказал, что нам необходимо уехать завтра рано утром, так как он взял по ошибке не тот ноутбук, рабочие программы остались дома, и он не сможет закончить запланированную работу. Я растерялась, но вида не подала и вопросов задавать не стала.

– Не пущу! – Этой реплики хозяйки я не ожидала. Молчание было ей ответом.

На улице по-прежнему шумел ветер, моросил легкий дождь, и об отдыхе на природе не могло быть и речи. Тогда решили съездить в любимый всеми магазин «Хобби-Лобби». Ходили между полок, заставленных интересной всячиной для занятий на любой вкус. Часто теряли друг друга, перезванивались, находили, смеялись, и снова уходили, и пропадали в необозримых пространствах магазина. Лева был в прекрасном настроении, я тоже настроилась хорошо провести выходные дни.

Уже было около четырех часов, а хозяева не торопились домой обедать. Пришлось напомнить открытым текстом, что гости хотят есть.

– А мы обедаем в шесть часов, – ответила хозяйка.

– Я рада за вас, но мы едим чаще, чем два раза в день, и уже умираем от голода, – ответила я открытым текстом.

Приехали домой. Алевтина начала неторопливо наливать борщ из общей кастрюли в тарелки и ставить каждую отдельно в микроволновку.

– А ты отлей, сколько нужно, и разогрей все сразу на плите, – посоветовала я.

– Нет, я не буду еще и другую кастрюлю марать, – забурчала хозяйка.

– Она никогда не умеет накрыть на стол так, чтобы все вместе сели есть, – сказал Джек, за что тут же получил грубый окрик, а потом – массу гадких слов в свой адрес, произнесенных хозяйкой на русском языке и себе под нос.

В итоге сели есть вразброд за пустой стол, лишь с тарелкой борща. Выпили водки из маленькой рюмки, неизвестно для какого вида спиртного предназначенной. В нее помещалось не более 30 грамм, а вытянутая форма и узкое горлышко были хороши лишь для журавля.

Я чувствовала себя неуютно, но старалась не замечать невоспитанности хозяйки. Алевтина снова говорила без умолку, глядя при этом и обращаясь лишь к мужчине напротив. Лев, поддерживая разговор, тоже смотрел только на нее. Иногда он пробовал вставить какое-нибудь слово, но оно тонуло в потоке ее речей.

Я и Джек сидели молча, лишними манекенами. Все ниже опускалась моя голова, я уже не могла смотреть на эту беседу и не пыталась перевести разговор на себя. Вдруг хозяйка вскочила и принесла из комнаты рамку с фотографией. На ней были сняты Джек и хозяйка. Она была одета во все белое, Джек тоже хорош – молодой, веселый.

– Вот я была такой десять лет назад, шестой размер одежды носила.

И вдруг Лев подмигнул ей открыто и сказал с улыбкой:

– Я бы от такой тоже не отказался.

– А уж Джек просто красавец, мне нравится, – глухо попробовала я парировать удар.

Хозяйка выскочила на кухню, не в силах скрыть сияющее лицо.

– Если еще раз подмигнешь, останешься без глаза, – мрачно предупредила я. Он посмотрел на меня долгим серьезным взглядом, похоже, поверил, что так оно и будет. Вернулась хозяйка и защебетала с новой силой, теперь ее руки были вытянуты до самой середины стола, словно хотели ухватить сидящего напротив мужчину.

Посидев некоторое время, хозяин без слов поднялся из-за стола и ушел в другую комнату. Там он взял в руки журнал и включил телевизор.

Я тоже не могла больше оставаться на месте и молча ушла на второй этаж в спальню. Там, не зажигая свет, легла на кровать и предалась горьким думам. Я не знала, что делать. Ровный звук двух голосов на первом этаже вдруг стал глуше. Значит, ушли в другую комнату. Что они теперь делают вдвоем?

Лишь через 15–20 минут раздались неторопливые шаги на скрипучих ступенях. Лев вошел и сказал:

– Что ты тут устраиваешь?

– Это я устраиваю? – Возмущению не было предела.

– Прими таблетку от дури.

– А ты от потери совести, – отфутболила мяч обратно.

– Спускайся сейчас же вниз, – приказным тоном бросил он сквозь зубы и вышел из спальни.

Его приход ничего не прояснил и не изменил. Значит, он считает, что это я дурно себя веду. По его мнению, я должна сидеть рядом с ними и безмятежно наблюдать, как она подлезает под него и как он с удовольствием не сопротивляется. В то же время я понимала, что спуститься нужно и выдержать еще хотя бы полчаса, а там уж что будет, то и будет.

Посмотрела на себя в зеркало – выглядела нормально, вдохнула, выдохнула и отправилась на эшафот.

Я села рядом с Джеком, перекинулась парой слов, и оба застыли в молчании, тупо глядя на экран. Парочка щебетала у компьютера. Вернее, как обычно, говорила хозяйка, а гость иногда что-то отвечал. Уже прошло и двадцать минут, и больше – ситуация не менялась. Иногда они замолкали, и тогда я представляла, как рука хозяйки тянется в брюки гостя. Мы с ним всегда дома шалили, когда сидели рядом, поэтому и чудились знакомые картины. Я знала сексуальную ненасытность своего партнера и свою готовность доставить ему и себе удовольствие. Такие мысли распаляли мое воображение и сводили с ума.

В одну из пауз я не выдержала, тихонько встала и вошла в столовую, из которой были видны сидящие за компьютером. Взяла стакан с водой со стола и, отпив глоток воды, сказала:

– Похоже, что в Питере правилам хорошего тона не учат.

Замечание повисло в воздухе, никто из двоих даже не обернулся. Я снова ушла. Через некоторое время появился Лева, искоса посмотрел на нас с Джеком, выпил воды из бутылки и вернулся к компьютеру. Пришел проверить, чем мы тут занимаемся, подумала я с горечью.

Ждать было больше нечего. Я пожелала Джеку спокойной ночи и поднялась наверх. Умылась, почистила зубы, разделась и легла в кровать. Ни о каком сне не могло быть и речи. Книг в доме не было, лежала лишь Библия, словно насмешка. Да, богобоязненная ты наша, вздохнула я. «Не возжелай жену ближнего своего» – вот одна из главных заповедей. А что же ты, подруга, знала ведь, что я его люблю и что мы вместе уже так давно. Накинулась, как акула, почуявшая запах крови. Секс тебе, видите ли, не нужен! Вижу я, как не нужен, – аж пищишь, липнешь к мужику.

Совсем скоро на лестнице послышались шаги, и скрипнула дверь в ванную комнату. Потом Лев молча вошел в спальню.

– Ширинку хоть застегни, – заметила я.

– Да я ж из туалета, – с улыбкой ответил он.

Разделся и лег, пошутив, мол, где теперь граница в кровати. Меня прорвало:

– Как ты мог так себя вести? Только утром объяснялся мне в любви, а сейчас что делаешь? Не умеешь ценить настоящие отношения.

– Молчи! – рявкнул он.

Это стало последней каплей. Я заплакала горькими слезами и стала бить его ладошками куда ни попадя. Он резко отвернулся и отодвинулся на самый край кровати.

Сердце мое щемило, как придавленное колесом, голова гудела, руки тряслись.