Книга Прости меня луна, страница 68 – Татьяна Абалова

— А вдруг ты заболеешь? Пока никто не может определенно сказать, как сигары действуют на человека.

— Ну ты уже у нас целительница. Ручками по телу поводишь. Мне даже приятно будет, — улыбка, а она у Константина всегда получалась милой, едва не положила конец спору. Если бы не последние слова царевны.

— Если бы мне пришлось с тобой целоваться, я бы не была в восторге. Хуже того, меня бы вывернуло прямо тебе на камзол, и я опозорилась бы на глазах у всех.

— А ты что, собиралась со мной целоваться? — сигара как-то очень резво была потушена.

— А почему и нет? Мы же с тобой будем изображать жениха и невесту? Значит, должны оказывать всякие приятные друг другу знаки внимания.

— А это еще зачем?

— Иначе никто не поверит, что мы собираемся пожениться. Если бы заключался династический брак, то там могли и обойтись без тайных объятий и поцелуев.

— Нет, нет. Никаких династических браков. Только по любви.

За окно, впустившее холодный ветер и капли дождя, полетел ящичек с доброй дюжиной сигар из дорогих табачных листьев.

— Надо бы потренироваться, — деловито прошептал Барчук, пересаживаясь на скамью рядом с «невестой». — Сначала просто объятия.

Он провел пальцем по открытому участку руки между перчаткой и теплой накидкой, а царевну передернуло.

— Что? — Костюшка нахмурился.

— Щекотно, — произнесла царевна и тут же распахнула дверь. — Касатик! — позвала она. — Подведи коня, хочу размяться.

Касатик, весьма смышленый парень, прекрасно понимающий, когда женщина мечтает сбежать, просто выдернул Тиллю из кареты и забросил себе за спину.

— Вместе разомнемся! — крикнул он и пришпорил коня. Царевна поблагодарила небеса, что в дорогу выбрала мужской костюм.

Ветер бил в лицо и раскидывал волосы, дождь молотил по плечам, но двое смеялись. От счастья быть свободными и скакать туда, куда глядят глаза. Ну, не совсем куда попало. Они мчались в сторону столицы, которая неумолимо приближалась. Уже были видны высокие шпили крыш пригородных имений знати и опрятные домики жителей из нижних сословий.

А в карете маялся Барчук. Ему страшно хотелось курить.

Он, вздохнув, в задумчивости поднес руку к лицу и вдруг уловил, как разит от его пальцев. Теперь он точно знал, почему сбежала Тилля. Табак и в самом деле пах не очень приятно.

* * *

— Ты обещала дать мне свободу. А на самом деле я поменяла одну башню на другую, — благо, что принцесса Солнце была высокой женщиной, иначе ей и Стефании не удалось бы поговорить с глазу на глаз. — Да к тому же здесь значительно холоднее, чем в Лабиринтах.

Раздраженная женщина сунула нос в меховой воротник накидки. Осенний ветер трепал пряди, выпавшие из заплетенной на тонг-зиттский манер косы, что не добавляло спокойствия.

— Девочка еще не все выполнила, — Стефания тоже не пребывала в прекрасном расположении духа. Как она ненавидела связываться с женщинами! Требования, обиды, ультиматумы. Она бы сейчас с особым удовольствием скинула Солнце вниз. Но… нельзя. Девочка может пригодиться.

— Где моя дочь?

— Разве ее удержишь?

— Фарух удерживал.

— Увы, старик отказался идти с нами.

Солнце скрипнула зубами.

«Куда он без своей Катарины?»

Момент перемещения из одной части света в другую нельзя было назвать приятным. Собирались быстро, осталось только дождаться прихода Фаруха, но тот вдруг заупрямился.

— Ведьма, — шептал он на ухо Солнца, думая, что Стеф не слышит, — я чувствую, что у нее нутро гнилое. От нее пахнет, как от тысячелетнего трупа. Поверь, я знаю, о чем говорю.

— Но свобода…

— Какая свобода? Ты думаешь, она сильнее Гаюрда? Кто снимет наказание, наложенное богом?

— Только богиня! — Стеф улыбалась, но чувствовала, как у бахримана поднимаются последние волоски на его плешивой голове. — Я и есть богиня. И ты прав, человек. Мне не одна тысяча лет.

Бахриман неверяще перевел взгляд на Солнце. И едва не закричал — рядом с ним сидело каменное изваяние. Нет, принцесса по-прежнему состояла из крови и плоти, но ее тело враз затвердело и будто даже покрылось пылью.

«Тлен, все тлен», — Фарух лихорадочно оглядывался и видел, как крошится камень башни, устав тысячелетиями сопротивляться ветрам и дождям, как стираются дальние горы, становясь похожими на гнилые зубы старика, как зарастают зеленью заброшенные лабиринты.

— Ты сейчас отпустишь ее и девочку. Скажешь, что тебе нужно вернуться домой. Кто тебя ждет дома, старик?

— Ж-ж-жена. Катарина.

— Правильно. Иди к ней. И будь счастлив.

— Я…

— Я знаю, что ты никому обо мне не расскажешь. Не нужно заверений.

— Я хотел бы попрощаться с девочкой…

— Нет. Это ни к чему.

— Но вы же не знаете об ее особенностях. Даже мать не знает. Однажды Немира может пропасть. Остаться навсегда в той мгле, что клубится на дороге бахриманов. Ее… Ее нужно водить за руку.

— Старик! Ты извращенец? — совсем недавно Захер предлагал переспать с Солнцем, чтобы та тоже могла следовать дорогой бахриманов. Но у Стеф были иные планы. Солнцу, как и старику, не жить. К чему ей женщина с кучей проблем и карающим Гаюрдом за спиной? — Какие еще ручки? Девочке всего-то шесть лет!

— Я…я никогда не воспитывал девочек-бахриманов, а потому и сам сильно удивился, когда понял, за что наши жрецы ненавидели женщин и не позволяли оставлять дочерей в живых. Они… — Фарух перевел взгляд на играющую с куклой девочку, — они… могут водить дорогой бахриманов всех, кого возьмут за руку.

Стефания запрокинула голову и громко рассмеялась.

Как же она оказалась права, что отправилась в Лабиринты! Надеялась выкрасть дочь Петра, чтобы потом шантажировать его, а все оказалось куда интереснее!

— Девочка может и меня провести дорогой бахриманов?

— И вас, и свою мать…

— Так почему Солнце до сих пор здесь?

— Кто будет спорить с богом? — задал все тот же вопрос бахриман, но увидев насмешливый взгляд Стефании, удручающе покачал головой. — М-да.

— Я помогу Солнцу, но до поры до времени ей не стоит знать, как она близка к свободе. Теперь на ее девочку у меня совсем иные планы.

Просто чудо, что ее помощникам не надо тратить время на дорогу! Стоит Рейвену взять девчонку за руку и объяснить, где бы он хотел оказаться, и, пожалуйста, через мгновение он там!

«А я уж хотела попробовать, не перемещают ли бахриманы мужчин. Бедный Рейвен, он даже не догадывается, в какой опасности была его задница», — Стефания вновь громко рассмеялась.

Отмерла Солнце и непонимающе захлопала ресницами, обернулась на смеющуюся женщину Немира, а старик склонился, чтобы поцеловать девочку в лоб.