Онлайн книга «Краш-тест для майора»
— Как Серёга? — Виктор. — Хе-ро-во… — медленно бормочу я, едва двигая непослушным языком. — …Се-рё-га. Слышу суету вокруг себя. И снова у меня ощущение, что вырезан кусок моей жизни и концы очень плохо смонтированы. — Где я? — В фургоне ты. Это я уже понял. Оглядываюсь, глаза все время расфокусируются, и я с большим трудом навожу фокус обратно. Чёрный бархат. Красные портьеры. Низкий потолок… надо мной надпись «Покойся с миром». — Катафалк что ли? — Он самый. Удобно, просторно, искать будут в последнюю очередь. И арендовать — раз плюнуть. «Ну спасибо, родненькие!» — истерично дергается уголок моих губ. — Город какой?… Владикавказ или… Москва?.. — Уууу… — Зашибись! — Владикавказ. — Что последнее помнишь, брат? — Андрюха считает мой пульс. — Настю… Губы её разбитые помню. И как мою и так покачивающуюся башню окончательно снесло. Воспоминания начинают наплывать непоследовательными кусками, сменяя друг друга. — Так, давай-ка ближе к нашим баранам, — подложив портфель на колени, дядька разбирает какой-то разбитый телефон, сидя у меня в изголовье. — Как ты докатился до такой жизни? Хороший вопрос… — Тебе по мозгам щёлкнули электрошоком или нет? — Не помню. — А главное — зачем? — Думаю ответ на поверхности. Главная побочка, — читает Яра со своего телефона, — из-за которой пациент всегда подписывает согласие на ЭШТ — это риск амнезии. Полная потеря памяти обычно не наблюдается. Но память последних событий перед проведением шоковой терапии бывает утеряна безвозвратна. На данный момент в цивилизованных странах с высоким уровнем дохода электрошок заменён на инъекции с аналогичным эффектом… И еще вот это: ЭШТ обычно проводят под наркозом. И пациент не испытывает мучительных и шокирующие переживаний, при сохранении… эффективности процедуры, в общем. Короче, могли и щёлкнуть. А ты бы даже не вспомнил. Дай, виски посмотрю. Должны быть ожоги от электродов или нет? — Твой жёсткий диск пытались отформатировать, Сергей. Иван, дай набор отвёрток… — Да. Пытались. И многое стёрли — несколько дней и девушку. — Девушку? — Настю. С гнетущим гладким чувством вспоминаю, что Настя принимала в этом прямое участие. — И хотели заменить мне файлы, — вспоминаю Татьяну. Пытаюсь подняться. Братья помогают. Мышцы снова дрожат от слабости. Очень сложно на чем-то сконцентрироваться. О чем я думал минуту назад? Мысли теряются… — Как вы здесь оказались? — Этот твой доктор… Григорий Васильевич выслал мне МРТ мозга с парой микроинсультов. И гематомой на затылке. Убедительную, как сказали в Кащенко. Но только одна деталь… У человека, которому делали эту томограмму начальная стадия атеросклероза. О чем мне и сообщил, между делом, спец из Кащенко. А мне наши штатные медики за ваше здоровье два месяца назад отчитались. Ты был космонавтом. Сосуды как у пацана. Короче усомнился я в МРТ и отправил в Кащенко твою МРТ, которую пару лет назад делали. Из архива. Сравнили. Оказалось — присланная МРТ не твоя. Вот — экстренно рванули. Попытались зайти вежливо, не получилось. «Эпидемия у нас», — говорят. Зашли с корочками, охрана нам сообщила, что ты самовольно покинул больницу час назад. Мы запросили видео с камер, где ты «самовольно покинул учреждение». Камеры оказались отключены. Вызвали главного врача. Пока ждали, одна добрая женщина нам пару слов и шепнула с указанием направления. — Тамара Львовна, наверное. Хорошая женщина. Надо её отблагодарить и проследить за тем, чтобы никто не наказал за помощь. — Андрюха, доставай бук, — командует дядька. — Пиши от лица Сергея служебную на имя действующего полковника. Нам нужны особые полномочия. — Точнее — что писать? — Покушение на майора Зольникова, нападение, удержание в плену. — Про электрошок и Галоперидол писать? — Про психотики не пиши. Подумает еще полкан, что паранойей накрыло болезного. Думаю, на это местные и рассчитывали. После такого анамнеза его показания — это пустое место. Поэтому анамнез утаим. Пиши — препятствия в расследовании от руководящего состава. Про удар по затылку на рабочем месте пиши давай! У нас и томограмма есть. — Это ж подтасовка данных, дядька, — застывает Андрей пальцами над кнопками. — Его же выебут после расследования. — А у нас невинных нет, всех ебут! — ядовито. — Но здесь же можно и так получить особые полномочия, без подтасовки. — Можно. Но через пару недель. После освидетельствования Серого и его вменяемости. А нам надо уже вчера. Через две недели мы тут уже никаких концов ни найдём. И главные виновники торжества будут загорать на Мальдивах под другими фамилиями, с лёгкой правкой внешности. А я против. Такие ценные кадры должны оставаться в стране, я считаю. Смотрит на часы. — Завтра к обеду получим карт-бланш. А пока что мы вне закона и под стволами. Сидим тихо-тихо… — Яр… угости кофе, протягиваю руку. Она молча отдает мне свой пластиковый стакан с трубочкой. — Дядька… я не могу сидеть тихо. Мне надо девочку вытащить. Боюсь, что ей пиздец будет до завтра. Он смотрит мне в глаза с такой усталостью и скепсисом… — Что за девочка? — Она там была, когда вы меня забирали. Встряхиваюсь, пытаясь прогнать отупление. — Это та медичка, которая тебе в голову электродами целилась? — распрямляет спину Яра. — Это жена Муратова. Начальника отдела. Все замирают. — Оооо… Так ей пиздец просто показан! — зло фыркает Яра. — Вопросов много у меня к ней, да. Но… — вздыхаю. — Но?.. — рассерженно хмурится дядька. Мне не хватает сил и концентрации, чтобы им объяснить всё. — Мне её стёрли. Она в слепую зону попала. Но она очень ценна… — Чего он там несет, не пойму? — скептически пробегает взглядом по всем дядька. — Да я сам поеду… Мне бы только ствол мой табельный вернуть… — встаю на ноги, врезаясь головой в крышу фургона. — Бля… Из глаз искры. Падаю опять на платформу для гроба, на куртки братьев. Над головой кружится «Покойся с миром». Пиздец! Присаживаюсь. — Пацаны, уложите его, бредит походу! — дядька возвращается к поломанному телефону. Звучит как бред, согласен. — Андрюха… — разворачиваюсь к среднему брату, он сосредоточено набирает текст на компе. |