Книга По - другому, страница 36 – Анна Евдо

— Ты безгранично красива.

Резко оглядываюсь на него и пропадаю во враз нахлынувших ощущениях, взрывающих пустоту. Она молниеносно заполняется желанием, восхищением и сдерживаемым пламенем, которое согревает и зажигает изнутри. Моя очередь лишиться дара речи. Я хочу сделать ему ответный комплимент, но слова не даются. Улыбаюсь и опускаю ресницы в попытке притушить пощёлкивающие между нами искры. Молчание больше не тяготит. Оно незримо связывает нас.

Ярослав постоянно касается меня. Я отнимаю руку, чтобы взять сумку и коробку. Он придерживает меня под локоть. Мы здороваемся с бесконечной вереницей лиц. Его рука лежит на моей пояснице. Занимаем места за столом. Его локоть находит мою руку. Я принимаю бокал шампанского. Его пальцы заигрывают с моими. Тлеющие угли на дне кофейной гущи его глаз поддерживают постоянную высокую температуру.

Приём проходит с широким размахом. Ожидаемо. Складывается впечатление, что я по ошибке попала в массовку на съёмках фильма. В роскошных декорациях и под руку с безумно притягательным незнакомцем. С одной стороны, кажется, что вложенные в этот вечер средства могли бы обеспечить нормальное функционирование районной больницы. С другой, если каждый из многочисленных участников пожертвует суммы, планки которых хорошо известны в кругах меценатов, то отдача будет в разы больше.

Я затрагиваю плечо Ярослава и предупреждаю, что отлучусь. Он кивает и приветствует приближающегося солидного пожилого мужчину.

Выхожу в коридор, ведущий в туалетные комнаты. Две массивные двери на расстоянии друг от друга подсказывают верное направление. Миную первую, практически прижимаясь к противоположной стене, так как проход совсем не широкий. Неожиданно, поскольку помещение за дверью поражает своими размерами королевского будуара, с диванчиками, туалетными столиками, не говоря уже о раковинах, зеркалах и полочках с корзинками, наполненными гигиеническими принадлежностями и декоративными элементами.

Я наношу новый слой помады, когда к соседней раковине подходит ухоженная дама. Замечаю, что красивая удлинённая серьга в её левом ухе странно изогнута. Присматриваюсь и обращаюсь к женщине:

— Извините, но на вашей серёжке расстегнулся замочек.

Она проверяет наощупь, благодарит меня и пытается застегнуть несложный механизм. Я сама не люблю эти мелкие детали на украшениях, поскольку всегда боюсь их погнуть или сломать. Предлагаю свою помощь и аккуратно защёлкиваю изящное изделие.

— Спасибо, юная барышня, — произносит неторопливо моя случайная соседка. — У вас очень необычная брошь.

Наступает моя очередь поблагодарить. Искренне улыбаюсь и выхожу обратно в непропорционально узкий коридор. Передо мной светловолосый официант несёт заставленный бокалами поднос. Внезапно он останавливается, выбрасывая одну руку вперёд. Хрусталь звенит. Я едва не врезаюсь в него. Оказывается, какой-то мужчина настежь распахнул дверь мужского туалета и чуть не сбил с ног и парня, и меня заодно.

— Смотри, куда прёшь, — пеняет он официанту.

— Если бы перед этим молодым человеком, который, безусловно, сам виноват, что вы не удосужились быть аккуратнее, оказалась я, — меня распирает от негодования и я выхожу из-за спины парня, — вы бы, в лучшем случае, наградили меня синяками.

Мужчина теряется от моего гневного выпада и цедит «извините», адресованное, правда, исключительно мне. Терпеть не могу таких вечно правых снобов. Игнорирую ворчливое бурчание и возвращаюсь в зал.

— Не будем изменять нашей традиции, — звучит усиленный микрофоном голос со сцены. — Новый участник и три характеристики от гостей. Один вопрос из зала и развёрнутый ответ на него.

Я пробираюсь к своему столу, стараясь не беспокоить сидящих вокруг людей. Взгляд ведущего останавливается на мне. Замираю. Кладу ладонь на спинку стула. Все присутствующие оглядываются в мою сторону.

— Очаровательная леди, ваше лицо мне не знакомо, поэтому милости прошу.

Чувствую тёплую волну слева. Смотрю на Ярослава и заручаюсь его поддержкой. Расправляю плечи и иду на сцену.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Внимательная, — в центре зала поднимается женская рука.

Я узнаю даму из туалетной комнаты и посылаю ей признательную улыбку.

— Справедливая, — больше похоже на язвительность, но я не смотрю на виновника чуть не случившегося столкновения в коридоре, потому что всё моё внимание сосредоточено на повороте головы Ярослава, уловившего двоякую интонацию говорящего. Взгляды мужчин пересекаются. Неприятный тип салютует стаканом и переключается на свою спутницу.

— Смелая, — мой личный горячий кофе снова со мной.

Раздаются аплодисменты. Я шутливо приседаю в скромном реверансе и снова вижу взлетевшую в воздух уже знакомую руку. Ведущий призывает к тишине, и мне задают обещанный вопрос. Всё та же утончённая дама.

— Я бы всё-таки хотела побольше узнать о вашей броши. Откуда она и чем вам так дорога, что все другие украшения полностью исключены?

— Эта чудесная вещица выполнена ребёнком из детского дома. Сегодня благотворительный вечер. Ради поддержки детей, я посчитала, что надеть её будет символично, как и просто приятно почувствовать тепло, вложенное от чистого сердца, — мой голос слегка дрожит, и я указываю рукой: — На столе под номером семь есть похожие изделия.

— Вот так неожиданно наше мероприятие обзавелось собственным талисманом, — резюмирует ведущий, тем самым подогревая интерес гостей.

Не успеваю вернуться к наблюдающему за мной Ярославу, как ко мне приближается молодая женщина, излучающая мягкую уверенность счастливого человека.

— Анастасия Арбатова, — называет своё имя, — журналист.

Я бегло скольжу по ней взглядом, непроизвольно пытаясь увидеть бейдж аккредитованного представителя прессы. Она улыбается, заметив мою настороженность, и поясняет:

— Здесь я просто сопровождаю мужа, но ваше короткое выступление было так заразительно своей искренностью и не протокольностью, что мне очень хочется уговорить вас ответить на несколько вопросов и осветить их в своей колонке.

— Спасибо. — Она располагает к себе. — С радостью с вами пообщаюсь.

— Но прежде, прошу скажите, что есть кошачьи или лисьи мордочки! — она изящно складывает руки в молитвенном жесте. — Дочка обожает и тех, и других.