Онлайн книга «Боевые псы не пляшут»
|
– Не припомнишь ничего такого, что бы мне пригодилось? Сюзи, рывшаяся в разодранном пакете с отбросами, на миг прервала свое занятие и задумалась. Чуть поодаль, устроившись меж мешков с мусором, пялили на нас красные злые глазки две крысы. – Да нет вроде бы… – сказала она, а потом, помолчав в сомнении, вскинула голову. – А вот на следующий день я слышала, как об этом толковал кто-то из дружков Текилы. Я навострил уши – их мне обрубили, хотя и не слишком сильно, готовя к боям в былые времена, – потому что Текилой прозвали мексиканскую эмигрантку – собаку непроизносимой породы ксолоитцкуинтли. Та еще стерва. Тварь опасная и бессовестная. Ее шайка бродячих псов контролировала весь оборот костей и мясных обрезков на другом берегу реки, возле нового моста. – Какой именно? – Один из ее охранников: такой приземистый, коренастый боксер-полукровка со светлым пятном вокруг одного глаза. Он подкатился ко мне внаглую, а я для затравки спросила, знает ли он такого Красавчика Бориса. Сперва он придуривался, делал вид, что не понимает, о чем речь, а потом сказал так: «Как поработает спарринг-партнером, его и родная мать не узнает». При этих словах у меня во рту пересохло. – Он так сказал? – Этими самыми словами. – Он произнес слово «спарринг»? – Ну, говорю же. – А про Тео – ничего? – Ничего. Я погрузился в размышления, и были они безрадостны. И показалось даже, что небо над городом потемнело. Тут я обнаружил в мусоре заветренный ломтик жареного сала очень соблазнительного вида. Сюзи глядела на него с вожделением, но претендовать не решалась. – Спасибо, – сказал я. И лапой придвинул угощение ей. Она поглядела на меня удивленно, а потом с удовольствием смолотила. – Ты – настоящий рыцарь, – сказала Сюзи, с довольным видом виляя хвостом. – Не хочешь ли пошалить немного перед уходом? И очень непринужденно развернулась ко мне кормой. Я качнул головой: – В другой раз как-нибудь. – Ладно. Захочешь – знаешь, где меня найти. – Да уж знаю. Береги себя, Сюзи. – И ты, чемпион. Мне было приятно, что она назвала меня так. Ерунда, конечно, но давно я такого не слышал. Давно уж, очень давно все снова называют меня просто Арапом. Я все ворочал в голове эти тягостные мысли, когда перед новым мостом произошла неприятная встреча. Доберман Гельмут с двумя приятелями лежал на тротуаре перед книжным магазином своего хозяина. Магазин называется, кажется, «Убер Аллес» [4] и торгует в основном книгами о Второй мировой, биографиями какого-то Гитлера, который вроде бы уж давно околел, – и прочим подобным добром. Покупатели тут все как на подбор – бритоголовые, в армейских ботинках и пилотских куртках. Поскольку время от времени происходит мордобой, туда регулярно приезжает полиция. Гельмут, как я сказал, принадлежит владельцу, а двое других – еще один доберман и бельгийская овчарка – его клиентам или друзьям. Все трое были привязаны к фонарному столбу, поскольку склонны искать приключений на собственную задницу и устраивать драки. Кто другой обошел бы их сторонкой, перейдя на другую сторону или вообще убравшись в другой квартал. Но кое для кого такое невозможно. Репутация важнее всего прочего. Так что не пристало мне сворачивать с дороги из-за неонацистского пса. Или даже троих. Я сворачиваю, только если грозит встреча с козлами двуногими в зеленых фургонах – муниципальными собаколовами. Тут гляди в оба, потому что эта встреча тебе обойдется чересчур дорого. Но в тот день их было не видать. – О-о, Арап, какая встреча! Ты – и в наших краях! Гельмут, заметив меня, поднял голову. Я остановился как раз в той точке, до которой дотягивался его поводок. И даже чуть ближе. Нашли чем пугать. – Как дела, Гельмут? – Сам видишь – идут. – И неужто ни одна еврейская собака тебя пока не порвала? Гельмут, осмысливая услышанное, уставил на меня свои желтые свирепые буркалы. На ошейнике рядом с жетончиками прививок я заметил свастику. Он был малость глуповат. Я говорил негромко, спокойно, глядя прямо на него и так, чтобы ему были видны мои клыки. Через миг Гельмут обернулся к овчарке. – Слыхал, Дегрель?… Арап сегодня решил пошутить. – Но у него ни пса не получилось, – проворчал тот. Второй доберман рвался с поводка, нагло лез на рожон. Был он тощий такой, нервный, с вытянутой, опасной мордой. – Наверно, ищет, кто бы его поучил, – прогавкал он. Я медленно развернулся в его сторону, открывая ему всю панораму, которую предъявляет пес, когда желает, чтобы его не трогали, – уши торчком, губы растянуты, клыки оскалены, взгляд пристальный, тело напряжено и хвост упруг. – Ищу, – сказал я. Доберман, наверно, уловил смысл моего высказывания, потому что закрыл пасть и перестал натягивать поводок. Гельмут насмешливо покосился на приятеля: – Никогда ничего не начинай, если не уверен, что сумеешь докончить, Генрих. Особенно – если имеешь дело с Арапом. – Ладно, еще повстречаемся, – пообещал Дегрель. – И без поводка. Желтый взгляд Гельмута скользил по мне с любопытством. – Это же не твой квартал… Может, чем помочь тебе? Я посмотрел на него с сомнением. Эта коричневая зверюга опасней, когда любезничает, чем когда угрожает. Но, впрочем, я рассудил, что ничем не рискую, если отвечу. – Я ищу Текилу и ее приспешников. – А-а, мразотную сучку – подпольную торговку? – Ее самую. Гельмут переглянулся со своими спутниками. – Редкая сволочь. Эти эмигранты наезжают к нам и ведут себя как дома. Шваль уголовная, все до единого… Подонки. И всем наплевать. Европа катится в задницу, и никому ни до чего нет дела. – Нам есть! – возмущенно гавкнул Дегрель. Гельмут кивнул так энергично, что закачалась висюлька-свастика на ошейнике. – В критические моменты истории, – сказал он, – всегда находится отряд дисциплинированных псов, которые спасают западную цивилизацию. Дегрель зааплодировал ушами: – Аминь! – Подобно нашим пращурам, служившим в Аушвице. – Или в Дахау. – Нет уже таких псов в наше время… – Ни псов, ни сук. – Честь им и слава. Все трое вытянулись и вскинули правые передние лапы. Хватит с меня, подумал я и пошел своей дорогой вниз по улице. |