Книга Фея придёт под новый год, страница 86 – Ната Лакомка

— Хоть бы разулись, прежде чем лезть на диван, — сказала я, чтобы сбить с хозяина романтичный настрой.

— Забыл как-то, — он помотал ногой, сбрасывая сначала один сапог, потом другой, и кротко спросил: — А камзол поможешь снять?

— Вы как ребенок, — я помогла ему снять камзол, повесила его на спинку стула — туда же, где уже висел шейный платок, и поставила сапоги у порога, чтобы сам же хозяин о них не споткнулся.

Пока я всё это делала, господин Тодеу следил за мной взглядом, не отрываясь. Его внимание и волновало, и настораживало, поэтому я поспешила попрощаться, прежде чем зашел разговор, который мог быть опасным для меня.

— Спокойной ночи, — пожелала я хозяину. — Вернее — спокойного утра и дня.

— Я же попросил вас подойти, — напомнил он.

— Зачем? — я не двинулась с места, готовая сорваться и бежать, если он опять заведет речь о чувствах.

— Хочу вам кое-что сказать.

— Вы пьяны, поэтому думаю, что лучше бы нам…

Но господин Тодеу решительно перебил меня:

— Гибастиас — глава королевской трансатлантической компании. Той самой, которая торгует живым товаром. И не обязательно — черным. Поэтому я ещё раз попрошу вас не бегать по Монтрозу ночью и одной.

Я поняла всё сразу, больше точно не понадобится объяснять.

— Тот смуглый господин в костюме филина, ваш деловой партнер — работорговец? — тихо спросила я. — И вы…

— А я — всего лишь контрабандист, — ответил он, в упор глядя на меня. — Я торгую солью, но не живым товаром.

— Солью выгоднее?

— Просто уважаю чужую свободу, — он заложил руки за голову, устраиваясь на диване поудобнее. — И не хочу, чтобы вы по глупому безрассудству попали на один из кораблей известной вам компании. Поэтому теперь — никаких прогулок…

— Обещаю! — выпалила я.

— Подойдите, — повторил господин Тодеу, и теперь я подошла к нему сразу же, без пререканий, и присела на краешек дивана, послушно сложив руки на коленях.

Еле слышно потрескивала свеча, рокотал прибой, а мой хозяин продолжал:

— У Гибастиаса дурная репутация. Где бы он ни появился — там всегда пропадают люди. Чаще всего — красивые юноши и девушки. Поэтому мне очень не понравилось, когда он обратил внимание на вас.

— Думаю, это было всего лишь приглашение… — залепетала я.

— Хорошо, если так, — сказал господин Тодеу необыкновенно жестко. — Но сегодня за вами следили.

— Следили?!

— Когда вы убежали из дома мэра, за вами шел мужчина. Мне он не знаком, он точно не из Монтроза. У Гибастиаса много слуг по особым поручениям. И поэтому м-м-м… — он замычал, потом покачал головой, собираясь с мыслями, и закончил: — м-мне бы не хотелось, чтобы вы стали «особым поручением». Будьте осторожной, Элизабет. Те, кто попадает им в руки…

— Вам нет необходимости рассказывать об этом, — теперь я перебила его. — Господин Тодеу, я знаю про трансатлантическую компанию не понаслышке. Когда-то они похитили меня.

— Что я слышу? — он помедлил, прежде чем заговорить, и приподнялся на локте, глядя на меня снизу вверх, из-под упавшей на глаза пряди. — Похитили? Вас?

— Не заставляйте меня вспоминать об этом, — сказала я тихо и твердо. — Это не самые приятные моменты моей жизни.

— Говорите так, будто в вашей жизни были ещё более неприятные моменты, — заметил он. — Не хотите стать чуточку откровеннее?

Только тут я обратила внимание, что он опять обращается ко мне на «вы», и снова не поняла, что это — знак уважения, или знак того, что мы снова отдалились друг от друга.

— Не думаю, что в этом есть необходимость, — уклонилась я от ответа. — Но думаю, что мне лучше всего уехать прямо завтра…

Я сказала так и вдруг поняла, что никуда не хочу уезжать.

Не хочу покидать этот странный, мрачноватый, но такой уютный дом. Чужой, но ставший мне почти родным. Почти…

— Куда вы поедете?

— Понятия не имею, куда ехать, — призналась я. — Может, вы что-то посоветуете?

— Вы ведь ждёте весны? Чтобы куда-то уплыть? Куда, Элизабет?

Теперь с ответом помедлила я, но потом призналась:

— Домой, господин Тодеу. Я хочу вернуться домой.

— И где же ваш дом?

— В Оливейра-ду-Байру, — сказала я чистую правду, потому что посчитала, что открытие этой тайны мне ничем не повредит. И господину Тодеу и его семье не повредит тоже. — Там живут моя мать и три младших брата.

— Они вас ждут?

— Надеюсь, что да, — ответила я и не смогла сдержать улыбки.

— Не так выразился, — тут же сказал господин Тодеу. — Они знают, где вы?

— Нет, не знают. Я скрывала это от них.

— Совсем ничего не врубаюсь… то есть не понимаю, — он нахмурился. — У вас была возможность дать весточку родным, но вы намеренно этого не сделали? Вы чего-то стыдились? — он взглянул на меня пристально, пытливо.

— Вряд ли можно гордиться тем, что тебя продали, как красивую бессловесную вещь, или… — но тут я замолчала, решив, что сказала и так слишком много.

Но для господина Тодеу этого оказалось слишком мало.

— Или?.. — подхватил он, и его рука накрыла мою руку — легко, осторожно, подбадривая и предлагая открыться до конца. — Ну же, договаривайте, прошу вас.

Несколько долгих и мучительных секунд я боролась с искушением довериться этому человеку целиком и полностью. Рассказать всё, что случилось со мной, попросить защиты, помощи, чтобы он решил все мои жизненные проблемы, защитил и уберёг, как… как птичку в клетке.

От этого сравнения всё во мне взбунтовалось. Нет, так нельзя. Однажды я уже доверилась, позволила посадить себя в клетку. Позволила, чтобы мужчина распоряжался моей жизнью. И чем всё закончилось? Тем, что есть сейчас. Проблем меньше не стало, зато появились новые. И Миэль из нищебродки превратилась уже в преступницу. Так нельзя, надо самой распоряжаться своей жизнью.

Я вытащила руку из-под горячей ладони господина Тодеу, и он не стал меня удерживать.

— Если вы и в самом деле хотите принять участие в моей судьбе, — сказала я, избегая смотреть на него, — то помогите мне найти какое-нибудь тихое и безопасное место до весны. Когда откроется морской путь, я надеюсь, что у меня хватит денег, чтобы оплатить билет до Оливейры…

— До весны вы останетесь в этом доме, — безоговорочно заявил господин Тодеу и улегся поудобнее, устраиваясь головой на диванном валике. — Этот дом спокойным не назовешь, но только здесь вы будете в безопасности. Никто не посмеет тронуть вас здесь. Даже королевские гвардейцы.

— Почему это вы заговорили о королевских гвардейцах?

— К слову пришлось.