Онлайн книга «Дорогой интриг»
За нашим столиком вообще почти не разговаривали. Главному егерю было не до разговоров, королевский секретарь, и без того не отличавшийся многословием, похоже, просто отдыхал за игрой. Помощник казначея принцессы, как мне показалось, откровенно скучал, но продолжал вести игру. А я не была сильным игроком, потому больше смотрела в свои карточки, да и не было за столом того, с кем можно было завести беседу или переброситься шутливой фразой. — Бастион, — секретарь выложил на стол карту с изображением крепости. — Прошу прощения, ваша милость, но ваш бастион пал, — улыбнулась я и накрыла его карту двумя своими, на которых была изображена рать. — Но король всё еще под защитой, — парировал барон Хендис. — Если, конечно, его сиятельство сумеет остаться последним оплотом. — Вы смотрите в мои карты? — нахмурился главный егерь. — Помилуйте, ваше сиятельство, — почти равнодушно ответил секретарь государя, — я сижу напротив вас и не могу видеть сквозь толщу бумаги. — Я всего лишь умею считать и отмечать ходы. Кстати, ваша милость, — он снова перевел на меня взгляд, — зря вы поспешили выбить меня, теперь вам нечем защититься от барона Лингара. Судя по раскладу, могу судить, что карта короля достанется его милости. — Так зачем же вы оглашаете итог, когда до него осталось еще несколько ходов? — спросил помощник казначея. — Я не оглашал, я только предположил, — отмахнулся Хендис, — а предположение – это всего лишь предположение, и к финалу ход сражения может измениться. Время покажет. Эй, голубчик, — секретарь подозвал лакея и забрал с подноса бокал с вином. После сделал глоток и, причмокнув, взял оставшиеся у него карты, отложенные после моего хода на стол. Барон Хендис оказался прав, выиграл помощник казначея Ее Высочества. Королевский секретарь отсалютовал ему бокалом и спросил: — Продолжаем? Или же у нас уже есть проигравшиеся? — Мои карманы набиты звонкой монетой, — улыбнулась я. — Я в игре. — Я тоже, — потянувшись, произнес главный егерь. — И я, — склонил голову секретарь, и все мы посмотрели на барона Лингара. Тот бросил взгляд на дверь, как-то уж очень печально вздохнул и кивнул: — Чрезвычайно увлекательно, я продолжаю. И в этот момент дверь открылась, и барон просиял, не сумев скрыть своей радости, а заодно и выдав причину того, что он столько времени страдал, но удерживал место. В гостиную вошел Нибо Ришем. Я протяжно вздохнула и перехватила взгляд секретаря. Барон Хендис хмыкнул и спросил: — Вы сбегаете или по-прежнему в игре? — В игре, — твердо ответила я. — Куда мне бежать дальше резиденции? — И то верно, — барон усмехнулся, бросил насмешливый взгляд на Лингара, чем дал понять, что он тоже всё прекрасно понял. Только наш дорогой главный егерь остался равнодушен к происходящему, лишь искренне удивился, когда герцог приблизился к нашему столику: — Ваша светлость? Вот уж неожиданно увидеть вас там, где вокруг вас не собираются стаи мотыльков. — Сдается мне, что мотылек сам примчался на свет огонька, — тихо хмыкнул себе под нос секретарь Его Величества, но сказал так тихо, что даже мне, сидевшей с ним рядом, едва удалось понять, что произнес барон Хендис. — Доброго дня, господа и милая дама, — склонил голову герцог, проигнорировав вопрос графа Райетта. Выслушав ответные приветствия, его светлость полюбопытствовал: — Я смотрю, вы еще не раздали карт, могу ли и я присоединиться к игре? — Как видите, у нас полный набор игроков, — ответствовал барон Хендис и с иронией посмотрел на Лингара, и тот не разочаровал. Подскочив с места, барон объявил: — Прошу простить, у меня имеются дела, о которых я подзабыл… — Какая недопустимая оплошность, — покачал головой секретарь короля, а я не сдержала улыбки. — Как же вы так, ваша милость? Отдыхать нужно только после работы, но не бросать работу из-за отдыха. — Прошу, ваша светлость, — буркнул Лингар. Затем еще раз поклонился и поспешил ретироваться. — Какова ставка? — деловито спросил герцог, устроившись на стуле. Он подозвал лакея, взял бокал с вином и, устроив его слева от себя, высыпал справа небольшую горсть монет. — Однако же вы, ваша светлость, кажется, собрались выиграть особняк, или же просидеть до рассвета с такими-то деньжищами, — изрек барон Хендис, а я негромко рассмеялась и вдруг поняла, что мне нравится этот человек. Ирония его милости была вполне понятна. Игра велась на деньги, но ставки были настолько малы, что вряд ли бы кто-то ушел с такой игры баснословно разбогатевшим. Просаживать дома и состояния считалось дурным тоном. Сумма, приготовленная герцогом, была, может и не велика, но, как заметил господин секретарь, достаточной, чтобы просидеть за столиком до рассвета. Впрочем, его светлость, хоть и метнул в насмешника острый взгляд, но на губах его появилась улыбка: — В приятной компании можно просидеть и до рассвета, — ответил герцог, остановив на мне взгляд ненадолго, а после продолжил, не дав Хендису сказать еще какую-нибудь остроту: — Каковы ставки? Прекращая насмешки и вопросы, я первой положила на маленький поднос, стоявший в центре стола, три коппера – медные монеты малого значения. За мной последовали и остальные игроки. А вскоре карты были розданы, и игра началась. Разумеется, появление герцога привлекло внимание к нашему столику, да и то, что он выбрал именно тот, за которым сидела я, не могли не отметить. Думаю, маневр Лингара был понятен не только нам с бароном Хендисом, и от этого ситуация становилась еще пикантней. Впрочем, не могу сказать, что его светлость вел себя вызывающе. Он не флиртовал со мной и не выделял среди игроков. Могло бы и вовсе сложиться мнение, что он пришел в желтую гостиную просто сыграть в спилл, если бы не интрига с Лингаром, и не его взгляд, слишком часто останавливающийся на мне. Я чувствовала его, бросала взгляд в ответ и снова опускала его в карты, даже поводила плечами, чтобы избавиться от тяготящего ощущения. В такие моменты герцог отворачивался, и мне становилось несравнимо легче. А поводов, когда не требовалось думать и можно было не уделять игре внимание, было предостаточно, и создавал их граф Райетт. Наш дорогой главный егерь в своей излюбленной манере продолжал подолгу думать над каждым своим ходом, порой доводя до раздражения, которое помогало сдержать лишь воспитание. И если королевский секретарь уставал от ожидания и начинал свои покашливания, то герцога всё устраивало. В эти минуты его взгляд устремлялся в мою сторону, и я не знала куда деваться, чтобы скрыться от чересчур пристального внимания. В итоге проиграла и рассердилась. — Ваша светлость, — не выдержала я, сбросив последние карты, — я могу попросить вас об одолжении? — Разумеется, — живо откликнулся герцог. — О чем угодно. — Тогда не могли бы обращать на меня меньше внимания? |