Онлайн книга «По ту сторону мечты»
— Где моя Ашити? — Как ты смеешь говорить со своим кааном, будто не ты его слуга? — Селек приблизилась к братьям. — Опять будешь говорить бабьим голосом? — прищурившись, полюбопытствовал Танияр. Каан покривился. Его взгляд снова стал колючим, он даже открыл рот, чтобы ответить, но Селек заговорила первой: — Мой сын будет говорить только с тем, кто ему равен… — Архам, какой визгливый у тебя голос, — усмехнулся Танияр. — Мама, — голос Архама был напряжен, — уйди. — Нет, — ответила каанша. — Я не оставлю свое дитя на растерзание грязному рырху. И вот теперь алдар к ней развернулся. Он склонил голову к плечу и неспешно оглядел Селек с головы до ног, а после шагнул к ней. — Танияр! — рявкнул каан. Алдар не послушал. Он навис над кааншей и негромко произнес: — Ты возомнила себя кааном над каанами? Но ты всего лишь слабая женщина, Селек, сила которой в челыке ее сына. Ты встала между мной и братом, ты отвратила его от отца, и ты убила мою мать. Думаешь, я простил? Думаешь, я так добр, что буду покорно смотреть на всё, что ты творишь руками Архама? У всего есть предел, Селек, и ты к нему подошла. Куда ты дела Ашити?! И пока он говорил, на лице каанши отразилась целая гамма чувств: от оторопи и изумления до испуга. Впрочем, стоит заметить, что она сумела взять себя в руки и, наконец, вернула себе надменную уверенность, когда на плечо алдару легла ладонь его брата. Архам оттолкнул Танияра от матери, но тот вывернулся и ухватил каана одной рукой за рубаху на груди, скомкал в кулаке и дернул не себя. — Не тебе тягаться со мной, сын Селек, — с холодной угрозой произнес алдар. — Если вспомнил, что ты мужчина, то говори со мной собственным голосом. Где Ашити? — Спроси у Илана, — с издевкой ответила ему каанша. — Он глаз с пришлой не спускал, ходил вокруг нее, и она ему в добром слове не отказывала. А теперь пойди, сыщи его в Иртэгене. Найдешь Илана, найдешь и свою Ашити. — Ах ты жаба! — воскликнула я, ощутив прилив ярости. — Ты же нагло врешь, змея! Меня, конечно же, никто не услышал, и я осталась по-прежнему свидетелем, преисполненным праведного негодования, но совершенно безголосым и незримым. — Не верь ей, Танияр, прошу, — взмолилась я, глядя на моего воина. Алдар оттолкнул каана и стремительно вернулся к его матери. Он навис над ней, короткое мгновение сверлил взглядом, похоже, стараясь сдержать себя, а после покачал головой: — Врешь, тварь. Всё врешь. Твой язык — мерзкое жало, но меня ты им не ранишь. Ашити звала меня, она просила вернуться, и теперь я знаю — почему. Ей нужна моя помощь. — Он схватил кааншу за плечи и встряхнул: — Говори, что ты с ней сделала! — Хватит! — гаркнул Архам, вновь налетев на брата, и опять потерпел неудачу. Взбешенный алдар уже не церемонился. Он свалил каана с ног, затем опустился за ним на одно колено, взял за волосы и приставил к горлу нож. — Что ты делаешь?! — вскрикнула Селек, и вот теперь я видела ее неприкрытый страх. — Отпусти его! Архам! На помощь! — Что вы сделали с Ашити? — чеканя каждое слово, спросил в который уже раз Танияр. — За пагчи родного брата, — хрипло ухмыльнулся Архам. — Она — дар Белого Духа, — ответил алдар. — И будь она хоть трижды пагчи, я бы пошел за ней на край света. В ней моя душа, и если вы хоть что-то сделали с Ашити, не прощу. — Мы ничего с ней не делали! — воскликнула Селек. — Она уехала и уже не вернулась. Мы не знаем — куда. Отпусти моего сына! — А говоришь, с Иланом сбежала, — недобро усмехнулся алдар. — Может и сбежала, — ядовито ответила каанша. — Его нет. Пропал в тот же день, как она уехала. — Мы ничего с ней не делали, — неожиданно без гонора заговорил Архам. — Ты, может, и нет, но твоя мать… — Именем Отца клянусь, что нет на мне вины, — истово мотнула головой Селек. — Я ее в гости пригласила, дары отправила. Ничего дурного не думала и не делала. — Только меня к Елгану отправила сначала, — усмехнулся Танияр. — Значит, не сознаешься? — Нет! — испуганно вскрикнула каанша. — Не надо! Он же твой брат! Я перевела взгляд с нее на моего воина и охнула, на шее Архама появилась кровь. — Танияр! — вскрикнула я. Он порывисто вскинул голову на мой голос, но не успел ни позвать, ни сказать что-либо, потому что дверь открылась, и вошел ягир. — Взять его! — взвизгнула Селек, указав на Танияра. — Он хочет убить каана. Ягир остался спокоен и равнодушен, кажется, даже не обратив внимания на то, что ему говорила старшая каанша. — Алдар, — произнес он с почтением, — пришла вещая. Она хочет говорить с тобой. — Мама, — прошептала я. Танияр оттолкнул от себя голову брата и поднялся на ноги. Он убрал нож и бросил последний взгляд на женщину: — Ты стоишь на краю пропасти, Селек. Доведешь, и я толкну тебя, — сказал он и направился к двери. Я ожидала, что перемещусь следом за Танияром, но осталась стоять на месте. Я видела, как Архам сел, дотронулся до шеи и с кривой усмешкой посмотрел на окровавленные пальцы. Селек кинулась к сыну. Она опустилась рядом на колени, прижала ладони к груди и запричитала: — Что же это, Архам? Совсем совести у него не осталось. Брата родного под нож. Что дальше будет? Неужели простим? Неужели так оставим? Каан, поморщившись, поднялся на ноги: — Хватит, мама. Он только хотел знать, где его пришлая. — И брата родного резал? Нет в нем совести, сынок, совсем нет, — Селек заступила Архаму дорогу, подалась к нему и заглянула в глаза: — Нельзя прощать, нельзя. Давно говорю тебе, что надо избавиться от него, а ты только отмахиваешься. Брат, брат, какой же он брат, если же в дом пагчи тащит? — Не похожа его Ашити на пагчи, — ответил каан. — Слишком нежная. — Пагчи она, сынок, говорю тебе — пагчи. Неужели мы стерпим? Если он врага выбрал, нож к твоему горлу приставил, то разве же брат он тебе? Хватит его жалеть, хватит. — С ягирами хочешь связаться? Они нас не пожалеют, им Танияр дороже. — Так сделаем, что ягирам ответить будет нечего. Вон, на Илана свалим, пусть ему мстят. Так обставим, что будут думать, будто они из-за пагчи этой сцепились, да друг дружку поубивали. Зато войско твоим станет, что скажешь, то и сделают. Ты каан, а в своем тагане не хозяин. Пора убирать его с дороги, Архам, пора. Сам слышал, что он сказал. — Он — мой брат… — А в дом пагчи привел. Подумай, сын, он уже выбор сделал. Друг твоего врага не может быть тебе другом. Пагчи Вазама убили, теперь Танияр тебе нож к горлу приставил. Завтра он челык себе заберет и дикарку в дом отца приведет. Будут жить на его костях да радоваться. А с тобой что? К отцу отправят? А я? Как же я, сынок? Ты ведь помнишь? |