Онлайн книга «Клетка»
|
Она продолжила осмотр. Окно, естественно, с двойной решеткой. Аккуратно застеленная кровать, несколько стульев, пара коробок с бумагами, папки на столе. До отлучки отец разбирал архив. Вот их семейная фотография, которую Калинин берег как зеницу ока. Мама улыбается, обнимая дочь, родившуюся в Аду. В Клетке. Как иногда говорила мама. Еще живая. Оказавшись ближе у стола, Ася заметила небольшую картину, которую раньше от взгляда закрывала массивная, выцветшая на солнце спинка кресла. Странное изображение словно распятого в круге обнаженного человека и план-чертеж «Лебедя». Рисунок был под стеклом и собран из каких-то неровных кусочков, среди которых одного не хватало. Ася посмотрела на это место и широко раскрыла глаза. – Яшка… Медленно подняв руку, она потянула холодеющие пальцы к рисунку… В коридоре раздались шаги. Кто-то шел в кабинет, наверняка отец, начсмены или дневальный. Девушка заметалась по кабинету – выход через дверь был отрезан, к обители Калинина вел голый коридор, не дававший возможности спрятаться. Ася загнанно посмотрела на дверь… Калинин вошел в кабинет. Прошел мимо кровати. Сел за стол. Вздохнул. Как же он постарел за эти годы, думала лежавшая в своем укрытии Ася. И так работа не сахар, а еще она и жена. Когда-то. Потом Катастрофа, потом смерть мамы… Потом эти жуткие письма. Может, к черту этих рейдеров, чего ей неймется, в конце концов? Придумала себе шило в жопе. Она у него одна осталась. Кто о нем позаботится? Лишний раз в кабинет обед принесет. Но что – так и жить?! Пеленки, муж, стареющий дед-отец… Калинин вдавил кнопку внутренней связи. – Федя. Болотова ко мне. Ася, лежавшая под кроватью, была ни жива ни мертва. За окном на подоконнике сидел Яшка и изредка легонько стучал клювом по стеклу. Но хмурившегося над какими-то бумагами на столе, от чего на лбу пролегла широкая сладка, Калинина это не привлекало. Вскоре из коридора донеслись недружные шаги и в дверь постучали. – Да-да. – Болотов, Юрий Петрович. – Заводи. – К стене. Голову. Руки. Дверь закрылась, но шагов не послышались. Конвойный ждал снаружи на всякий случай, хоть Болт наверняка был в наручниках, да и вообще никогда поводов для крайних мер особо не подавал. Ну почти. – Да садись ты уже. Болотов послушно сел на край кровати, и над Асей, от страха вжимавшейся в пол, натужно скрипнув, просели пружины. Сказывались медвежьи габариты гостя. – Смотри, друг, фигня какая получается, вот у меня табличка нарисована. – Сев за стол, Калинин поднял какой-то расчерченный лист, похожий на календарь. – Первого января пришел этот самый Дед Мороз, принес письма. А дальше такая петрушка началась, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Февраль – боец Николаев, март – боец Захаров и пекарь Черныш. В апреле «меток» не было, но за периметром погибли пятеро бойцов, включая Девятова. В мае весточки получили Труха, Карбид и Войлок. В июне сгинул отряд рейдеров. А в июле только одна смерть, но зато сам Герцог. Парни поговаривать начали, что Хмарь требует жертв. В комнате повисла тяжелая пауза. Болт и невидимая Ася переваривали услышанное. – А у меня еще одна мысль… Видишь штемпель? – взяв со стола один из многочисленных конвертов, Калинин постучал пальцем по знакомому оттиску «1984». – Ну. На каждом конверте стоит. – Знаешь, что означает эта цифра? Болотов растерялся. Почесал бороду и пожал плечами. – Ну, цифра и все. Мало ли… Отдел там у них какой, специальный. – Отдел, – горько усмехнулся Калинин. – Какой отдел? У кого? Где? А раньше ведь оба зачитывались. Это же «1984» Оруэлла. А там было одно место, где люди подвергались пыткам и начинали верить в то, что не являлось правдой! – Ты к чему это все? – настороженно спросил Болт. Ася тоже стала потихоньку терять суть разговора. – А то, друг, – Калинин подчеркнул последнее слово, – что ты единственный, кто в составе самого первого отряда выходил в Хмарь и до сих пор жив. И еще: метки получали только те… про которых мы с тобой наедине говорили не слишком приятные вещи. Помолчали. – Сдается мне, – голос Калинина стал усталым, – эта гадина каким-то образом считывает мысли и желания людей, приводя их в исполнение. Точнее, мысли одного конкретного человека. Или двоих… – Юра. – Кровать скрипнула: Болт привстал. – Ты же не думаешь… – Да сядь ты, – устало махнул Калинин. – Я уже не знаю, что думать. Может, это все просто бред. Понятия не имею. – Чего звал тогда? – все еще был насторожен Болт. – К тебе лебеди вроде неплохо относятся, разузнал бы, чего да как… – Ты че несешь?! Я не ссученный! – Тут Болт уже полностью встал с кровати, и Ася выдохнула: одна из пружин все-таки сильно давила на макушку. – И не крыса! Стучать на своих – на перо поставят. Не ожидал я подобного от тебя, Юрка! – А я подобного ответа ждал, – грустно ответил Калинин, постучав стертой резинкой карандаша по одному из лежавших на столе конвертов. – Но решать что-то нужно и быстро прекращать эту хрень. Пока народ совсем не озверел и либо не перебил друг друга, либо… – Либо что? – не дождавшись продолжения, с вызовом спросил Болт. Калинин смотрел на конверт, продолжая водить по нему карандашом, и молчал. Раздавшаяся в комнате трель телефона заставила Асю вздрогнуть. – Да, – снял красную трубку Калинин. – Сейчас буду. Конвойный! В комнату зашел боец и увел с собой Болта. Следом, накинув китель, вышел Калинин. Еще немного подождав, из комнаты бесшумно выскользнула Ася. * * * В кабинете Чулкова было собрано экстренное совещание. Сложившаяся ситуация стремительно выходила из-под контроля. – Что мы тут сидим, как натуральные смертники? Надо попробовать прорваться сквозь туман! Ну и что, что там жуть! – Да сколько уже добровольцев сгинуло?! – Сделаем плоты. – Давайте возьмем БТР и попробуем еще раз! – вставил кто-то. – Чтобы, как прошлой весной, в Топи от Железнодорожников его отбивать, – осадил начальник. – И сколько личного состава туда возьмешь? Жребий тянуть? – А что… – Жора, я с тобой двадцать лет отслужил, ты в своем уме? – Но их нет же теперь… Да и ситуация критическая. – Отставить. – А давайте по-другому попробуем, давайте туману жертву принесем, – предложил один из охранников помоложе. – Выберем штук пять зэков, почему бы нет. Их и так-то не слишком много осталось. |