Онлайн книга «Изнанка»
|
4 Мне вовсе не хочется поглощать мельчайшие копии тех объектов и существ большого мира, которых хранят камеры Бель. Но их и не съесть. Они не имеют питательного плотного выражения. Они и не жидкие. Может быть, это только очертания, оторванные от других свойств. Они так быстро промелькивают, что я не успеваю их коснуться. Не знаю, почему я не видел такого в Ма. Может быть, тогда я ещё был слишком голоден, слишком жаден, слишком врезался в сытную мякоть. Она будоражила меня: я думал о питании, забывая обо всём другом. Вернее, ни о чём не думал. Я тогда ещё не понимал, что, обладая статусом полусущества, я могу долго существовать без еды. Теперь я это точно знаю, как и то, что с каждым новым Хозяином моя тяга к познанию его свойств только увеличивается. 5 Бель состоит из ярких пятен, птиц, травы, крошечных Гигов и другого увиденного. И ещё ей важны звуки, приходящие извне. Её камеры не запоминают их (в отличие от тела Лыша, я думаю). Бель захвачена музыкой и превращает её в ветер движений (а Лыш… думаю, внутри него музыка непрерывно звучит). – Такая музыка подойдёт? – спрашивает она у Гигов, которые пришли к ней вечером. Я слышу звонкие и грубоватые голоса; все они свежи и неосторожны. Это молодые Гиги. Я сейчас не ем Бель. Я сижу у неё в глотке и прислушиваюсь к колебаниям её узкого тела. В горле её разливается кисловатая сладость. Бель покачивается очень плавно. К ритмам её тела примешиваются учащённые ритмы чужих лопастей. Они трогают Бель. Она грустна. Я понимаю: Бель прощается с прежней жизнью. Всем нравится Бель, и она покидает всех. 6 Гром твёрдого и звонкого – чего-то принадлежащего Гигам, из которого они не состоят. Чего-то извне. Под громом мерный глухой шум и звуки заглатывания. Я знаю, как звучит гигантское поглощение пищи. Бель ничего не ест. Тело её совершает повторяющиеся плавные колебания, не имеющие отношения к наращиванию жизни. Она молчит и точно выхвачена из общего гомона. Раздаются неловкие, скрипловатые голоса: – Бель, иди ко мне. Посиди со мной. – Нет, Бель, со мной. Или потанцуем? – Чёрта с два. Она уже мне обещала. – Да ладно. Разве тут по записи? – Ха-ха-ха-ха (скрипящий, скриплый, разваливающийся на части звук). – Ну и дурацкий у тебя смех, бро. – Ха-ха-ха (ага, этот звук – «смех»; просто гигантский длинный выдох-выброс неупакованной энергии). – Не волнуйтесь, дети, её хватит на весь этаж. – Ха-ха-ха. На всю общагу! Бель, они растащат тебя по кускам. И совсем другие, невысказанные слова теснятся за этими, легко и глупо вылетевшими из горла псевдохозяек. Они хотят быть как Бель. Они хотят быть Бель. Гиги иногда хотят отказаться от своей сущности – я пока не знаю, зачем им это. Бель молчит. Грубые голоса: – Чур мне нога. О, божественная нога! – А мне другая. О, дайте мне эту ногу! Внешние силы раскачивают тело Бель. Странно, что она не обращает на это внимания. Где она сейчас, в какой реальности? Сдвинутой назад или вперёд? Там, где она говорила с Лышем, или уже там, где никого из этих не будет? 7 Кстати, а где тот угрожавший Лышу Гиг? Я не слышу его отталкивающего голоса. – Фу! Парни, не надо пошлости, – неестественно-высокие звуки. – Вы просто ревнуете, девочки. – Фи, – так звучит неуверенность и неточность. – фу, – так звучит неуверенность и неправда. Да, Гиги, похоже, часто говорят совсем не то, что формируется у них внутри. Почему, зачем? Неужели для того, чтобы получить какое-то непонятное преимущество над другими? Но ведь разница в характере звуков всё равно слышна. Ненастоящая речь не связана с телом-миром, его глубиной. Она случайна и будто сразу сама готова разрушиться. – Бель, не улетай. А это сказано с грубоватой нежностью. – Скажи, что передумала. Да? – Без тебя всё будет не то. – Не то, Бель. Эти слова звучат по-настоящему, и Бель наконец нарушает молчание (я вижу всполохи света и мельканье фрагментов гигантских тел – в мгновенья её звуков-выдохов – и вижу, как мои подобия летят к тем фрагментам Гигантов): – Я очень хочу вырваться отсюда. Всё решено. Ребята, не удерживайте меня. 8 Вечер незаметно переходит в ночь, смех и музыка стихают, Гиги покидают жилище Бель, один за другим. Бель прикладывает к их примятым лицевым покровам раскрывающийся цветок нежности и прощания, мягкий и влажный, внутри которого – её горло, а там – я. Нет, она не любит никого из тех по-настоящему, и, может быть, потому и нет никакого риска для меня выйти за пределы тела Бель и уйти к ним. Я уже готовлюсь уйти в глубину, как вдруг наступившая тишина полумрака разверзается требовательным глухим звуком. Удары о твёрдое. Бель идёт к стене провожаний. – Кто там? Кто так поздно? – Бель, открой! Это Блэк. В требовательном голосе смесь нежности и угрозы. Я не понимаю, как это возможно. Ведь эти состояния взаимопожирающи. Нежность Блэка звучит отталкивающе, но она настоящая. – Впусти, Бель. Ты не можешь просто так уехать. – Уходи. Мы уже попрощались. Яростный стук в дверь. Тело Бель сотрясает медленная дрожь. – Не-ет, малышка! Так просто ты от меня не отвертишься! Раздаётся невероятно громкий треск (мы с Бель отпрыгиваем) и потом грохот рушащихся миров. Бель едва не проглатывает меня, но я успеваю забуриться в ближайший пузырёк глотки и не вылетаю вместе с её криком: – Помогите! 9 Испугаться мы успеваем, спастись – нет. Тяжёлое, тёмное, дикое наваливается на то, что только что было телом Бель и моим миром, а теперь трансформируется во что-то текуче-вязкое, облекающее интенсивное воздействие. Я не знал, что стремление Гигов по типу «он» к Гигам по типу «она» может быть настолько угрожающим для всех, что похоже на уничтожение. Внутри Бель сотрясаются и погибают от ужаса миры и миры, существа и полусущества, отсветы виденного и отзвуки слышанного. Разве для этого сливаются Гиги? Почему это так раздирающе-убийственно? 10 Трубопроводы Бель разогрелись до невыносимой жары. Исчезли все, кто не обладал плотной сущностью: маленькие Лыши пропали, уменьшенные птицы, запах цветов и травы – всё это перестало чувствоваться. Тело Бель переносит удары чего-то упрямо-упругого внутри себя. |