Онлайн книга «Великая Ордалия»
|
– Дом мой пришел в полный беспорядок, – проговорила она, заглянув в старые глаза евнуха, под которыми лежали мешки. – Действительно так, благословенная. И строгий Нгарау на нетвердых ногах пошел к собравшимся, отдавая распоряжения. Люди немедленно начали расходиться по различным частям дворца и прочим службам, после чего перед нею остались только коленопреклоненные солдаты и имперские аппартарии позади них. Среди опустившихся на колени придворных она заметила Финерсу, своего начальника тайной службы, стройного мужчину, как всегда, облаченного в черные шелковые одежды, служившие ему мундиром. Она повернулась к нему, и невысокий человечек смиренно пал ниц. – И ты ничего не знал о заговоре? – вопросила она, обращаясь к шапке черных волос. – Я ничего не знал, – проговорил он, уткнувшись лицом в плитки пола. – Я подвел вас, благословенная. – Поднимись! – воскликнула она голосом, полным неприязни, рожденной не столько Финерсой, сколько трагичным урожаем охватившего всех безумия. Хаос и восстание на всей земле Трех Морей. Несчетные жертвы вблизи и повсюду. Шарасинта. Имхайлас. Айнрилатас… Самармас. – Ты слышал, что Майтанет говорил в Ксотее? – Да, – глухим голосом ответил Финерса, безупречно выбритое лицо его не выражало ничего. Она ожидала, что главный шпион возвратится к прежней вкрадчивой манере и поднимется, однако он держался настороженно. – Что вы с ним должны примириться. И тогда она превратилась бы в буйную и смертоносную Анасуримбор. – Нет, – сказала Эсменет, внимательно разглядывая его и решив, что скулы и рот выдают слабость этого человека, продолжила: – Он говорил о том, что империи не суждена долгая жизнь… Поскольку ее неудовольствие было очевидно, начальник тайной службы склонил голову в той степени, какая предписывалась джнаном – не более того. Эсменет посмотрела на прочих аппаратариев, стоявших на коленях в разных местах лагеря скуариев. – Он лгал! – вскричала она чистым, полным отваги голосом. – Вот и еще одно проявление той мерзкой хвори, которая отравила его душу! Разве мог мой муж бросить свою жену? Разве мог святой аспект-император оставить на погибель своих детей? Если он предвидел падение своей Священной империи, то, конечно, укрыл бы свою жену и детей в безопасном месте! Голос ее прозвенел над каменным полом. А потом она увидела Вем-Митрити, своего визиря и чародея, ковылявшего в сторону пестрого сборища; черное с золотом облачение Имперского Сайка раздували ветра, дующие с Менеанора. – И это означает, что наш господин и пророк предвидел совсем другое! Что он предрекал нашу победу и не сомневался, что Момемн переломит хребет фанимского пса – что могущественнейшая империя нашего времени переживет беду! Тишина, слышен лишь ритмичный рокот боевых барабанов фаним. Однако в глазах окружающих теперь читаются удивление и преклонение, решила она. Она снова глянула на начальника тайной службы, позволив ему на мгновение узреть ее ужас. И едва слышно пробормотала: – Тебе известно, что происходит? Тот покачал головой, посмотрел вдаль – на стены. – Они разбили мои оковы на одну стражу раньше, чем ваши, благословенная. Повинуясь доброму, сочувственному порыву, она взяла его за руку. – Теперь все мы должны быть сильными. Сильными и хитрыми. Рыцари-инкаусти держались поодаль, наблюдая за происходящим с монументальной лестницы Аллозиева форума. Подняв руку, она поманила к себе их седобородого командира, Клиа Саксилласа. Мессентиец отреагировал неспешно, как подобало его статусу, не более того. После того как офицер приложился к ее колену, она велела ему подняться и сказала: – Я убила вашего шрайю. Не поднимая глаз от сандалии на ее ноге, благородно-рожденный ответил: – Истинно так, благословенная. – Ты ненавидишь меня? – спросила она. Он посмел посмотреть ей в глаза: – Мне так казалось. Под неровный бой барабанов она вдруг поняла, насколько устала. Взгляд ее стал непреклонным. Офицер заморгал, потупился, скорее из страха, чем из почтения. И в этот самый момент она буквально ощутила вокруг себя, над собой, перед собой… Тень своего проклятого мужа. – Ну а теперь? Он облизнул пересохшие губы. – Не знаю. Она кивнула: – Отныне рыцари-инкаусти охраняют меня и моих детей, Саксиллас… И ты – мой новый экзальт-капитан. Офицер помедлил какое-то мгновение, однако мгновение это открыло ей всю глубину его горя, и то, что он оплакивал своего шрайю, как оплакивал бы другой смерть возлюбленного отца. – Расставь своих людей, – продолжила она. – Обеспечь охрану Имперского квартала. Она замолкла под тяжестью – или даже невозможностью – предстоявшего ей дела. Мерно рокотали барабаны, предвещая ужасы Карасканда. – А потом приведи из Ксотеи моего убийцу. Дядя свят, свят, свят. Так-то, брат! Дядя сдох, ох-ох! Мысленные дурачества продолжались, однако голос не разделял его настроения. Он не одобрял подобные шутки. Я чуял это в ее взгляде… Он что-то сказал ей! Но недостаточно! – фыркнул внутри него другой мальчишка. Ничего! Близкого! Cовсем ничего! O-oх, скверный бросок! Дядя свят! Какая жалость! Скверный, скверный бросок! Теперь все счетные палочки мои! Если не вникать в подробности, Анасуримбор Кельмомас, божественный сын святого аспект-императора, сейчас ослабленный и больной благодаря злодеяниям вероломного и некогда любимого дядюшки, был всего лишь несчастным восьмилетним ребенком. Скучный и неблагодарный Ларсипп увлекал его по коридорам в дворцовый лазарет, попеременно рявкая наставления подчиненным и бормоча приторные утешения своему божественному подопечному. – И у него было много-много помощников, – говорил худощавый спутник имперскому принцу, не удивляясь отсутствию реакции с его стороны. Дети, пережившие нечто подобное тому, что выпало на долю этого ребенка, обычно не слишком хорошо слышали… А говорили еще меньше. – Он столь же коварен, как и жесток. Нам просто необходимо очистить тебя, найти следы его прикосновения. Но только не надо бояться… Быть может, хворь приласкала и душу мальчика. – Но как мама сумела убить его? – спросил голос. – Она не обладает Силой! – Какое это имеет значение? – Но здесь совершается большее! И большее, чем все известное нам! – Правда? Ты забываешь, что все они теперь мертвы, Самми! Все те, кто умел видеть! Она казалась совершенно чудесной – перспектива ничем не ограниченной безопасности, блаженной невидимости! Угреться на маминых коленях, нашептывать ей на ухо подобные раскаленным ножам речи, бегать повсюду, не встречая границ и препятствий, – по спящим во тьме залам, по слепым и незрячим улицам. Где можно играть. Играть… играть… |