Онлайн книга «Великая Ордалия»
|
– Нау-Кайюти… Он подобрал под себя ноги, сел, умерил голос, напрягся, члены его раскраснелись и затрепетали… рванулся всем своим существом… – Вор… Железо трещало, но не поддавалось. – Ты вернулся… – В дом… – Который обокрал… Он осел в смятении на пол, с насмешкой посмотрел на уродцев. Различные лица, сведенные бессилием и немощью к одному. Разные голоса, втиснутые в один-единственный голос старостью и вековой ненавистью. Десять убожеств, но одна древняя и злобная душа. – Проклятье ждет тебя! – взревел великий князь. – Вечное мучение! – Твоя гордость… – Твоя сила… – Суть ничто, кроме искры для… – Похоти… – Моих созданий… Мысли великого князя промчались сквозь душу старого колдуна. – Они процветут… – В твоих горестях… Они поднимались… поднимались посреди вони и тьмы. Огромная, с золотыми ребрами горловина рога проплыла мимо и вниз. – Проклятье! – возопил Нау-Кайути. – Как долго ты еще сможешь продлевать уловками эту отсрочку, старый нечестивый дурак? – Твои глаза… – Вынут… – Мужское естество… – Отрежут… – И я предам тебя… – Своим детям… – На потеху и поругание… И Нау-Кайюти расхохотался, ибо страх был вовсе неведом ему: – Пока свое слово не изречет Преисподняя? – Ты будешь сокрушен… – Побит и унижен… – Раны твои изойдут кровью… – Черным семенем детей моих… – Честь твоя будет брошена… – Пеплом… – На горние ветры… – Где Боги соберут ее! – прогудел великий князь. – Те самые Боги, от которых спасаешься ты! – И ты будешь рыдать… – Тогда… Платформа со знаком Силя возносилась в окружающей тьме, прямо к сверкающему золотом просвету. Прикованный к прочному остову, старый колдун вскричал со всей безумной непокорностью, взревел с не принадлежащей ему силой: – И когда все это будет сделано… – Ты расскажешь мне… – Где твой проклятый наставник… – Сокрыл… – Копье Ца… А потом пришел ослепительный свет, мерцающий и холодный. Кашель… словно он вдруг поперхнулся студеным воздухом. Ночь обрушилась сразу, как только они спустились с противоположной стороны ледника, и пришлось разбить лагерь чуть пониже померзлых высот. Они устроились на безжизненном карнизе, на камнях которого, на южной стороне, солнце накололо узоры лишайника. А потом уснули, прижавшись друг к другу – в надежде выжить, согреться. Теперь, протирая глаза, старый колдун увидел, что Мимара, обняв колени, сидит на приподнятом краю карниза и вглядывается вдаль, в сторону разрушенного талисмана – Ишуали. На ней, как и на нем самом, были подопревшие меха, однако если он предпочел упрятать под шкуры краденый нимилевый панцирь, Мимара натянула золоченый хауберк прямо поверх одежды. Она посмотрела на Акхеймиона с любопытством, не более того. Прямо как мальчишка – при такой-то прическе, подумал он. – Я видел сон… – проговорил он, обнимая себя руками для тепла. – Я видел его. – Кого? – Шауриатаса. Объяснений не требовалось. Шауриатас – таким было оскорбительное прозвище Шеонанры, хитроумного великого магистра Мангаэкки, своим гением сумевшего обнаружить последних живых инхороев и воскресившего их план разрушения мира. Шауриатас. Глава Нечестивого Консульта. В ее глазах промелькнуло удивление. – И как у него идут дела? Старый колдун заставил себя нахмуриться, а потом расхохотался. – Не сказал бы, что он в своем уме. В освещенной утренним солнцем дали долина громоздилась и рушилась, овраги и рытвины соединялись друг с другом под немыслимыми углами, откосы щетинились елями, подпирая обрывы, вонзавшиеся в облака. Ишуаль вырастала перед ними на невысоких складках местности, башни и стены ее были повержены… оправа, из которой вырвали самоцветный камень. Ишуаль… Древняя твердыня Верховных королей Куниюрии, на целую эпоху сокрытая от людей. Когда вчера они с Мимарой пересекали ледник, он не знал, чего ожидать. Он имел какое-то представление о времени, o той безумной и невидимой кожуре, которой прошлое окружило настоящее. Когда жизнь была монотонной и безопасной, когда то, что случалось и случилось, образовало нечто вроде жижи, парадоксы времени казались всего лишь прихотью. Но с тех пор как жизнь вновь сделалась весомой… настоящее никогда еще не выглядело более абсурдным, более ненадежным, чем сейчас. Надо было есть, есть, как всегда, любить, надеяться и ненавидеть, так же как и прежде, – но это представлялось невозможным. На двадцать лет он затворился внутри своих Снов, отмечая, как неторопливо копится груз ночных вариаций и перестановок. Единственным календарем ему служило взросление детей его рабыни. Прежние горести, конечно же, испарились, но все же каждый день казался тем днем, когда он проклял Анасуримбора Келлхуса и с окровавленными ступнями начал свой путь в изгнание – так мало случилось с той поры. Затем была Мимара с давно забытой мукой и новостями о Великой Ордалии… Затем были шкуродеры со своим злобным и кровожадным капитаном… Затем Кил-Ауджас и первый шранк, загнавший их в преддверие ада… Затем безумие Великих Косм и долгий, напоенный подлинным помешательством путь через равнины Иштиули… Затем библиотека Сауглиша и Отец Драконов… Затем Ниль’гиккас, смерть последнего короля нелюдей… И теперь Акхеймион сопел и пыхтел, поднимаясь к вершине ледника в гибельной тени всего произошедшего, не зная, что думать, слишком отупев и перегорев, чтобы возликовать. Пока еще сам мир лежал горой меж ними, и подъем заставлял трепетать члены и сердце его… И вот перед ним Ишуаль, – итог отданных труду лет и множества жизней; Ишуаль, место рождения святого аспект-императора. Разрушенная до основания. Какое-то мгновение он просто пытался проморгаться: слишком холоден воздух, а глаза его слишком стары. Слишком ярко сияет солнце, слишком ослепительно искрятся ледяные вершины. Но как он ни щурился, ничего разглядеть не мог. А потом он ощутил, как маленькие и теплые ладошки Мимары сомкнулись на его ладонях. Она остановилась перед ним, заглянула в глаза. |