Книга Криптонит Дубова, страница 39 – Алёна Воля

— Как видишь — не ошиблась. — Улыбнулась натянуто, но с благодарностью. — Спасибо, что сказала. Не переживай так. Что мне может угрожать? О его делах я вообще ничего не знаю. За мной постоянно следует охрана… — увидев испуг на лице Сани, прикусила язык. Зря ляпнула. — Тихо. Не кипишуй. Кирилл не даст меня в обиду.

— Нелюсь, ты только пойми меня правильно… но… может… — Договорить она не успела. Света закончила разговор и подошла к нам, радостно улыбаясь.

— Так девочки. Держите за меня кулачки. На следующей неделе приезжает хер Герхард из Кельна. Будем знакомиться.

Вернувшись поздно домой, отправилась первым делом в спальню. Взяла фотографию мужа. Поцеловала ее. Погладила пальцами его губы.

— Лешенька, защити меня… а лучше забери к себе. — Застонала вслух. — Я столько времени прошу тебя об этом. — Слезы покатились по щекам. — Родной мой. Ну, пожалуйста… услышь… кому мне помолиться? Куда закричать? Шестой год умоляю… Лешк! Не могу больше! Как ты мог меня оставить?! Как… ты… мог..!

Он улыбался мне в ответ. Уже пять с лишним лет не отвечал, а только радостно улыбался. Застывший миг из жизни. Кто мог подумать, что этот снимок будет изуродован черной полоской в углу?! Где справедливость?! Почему это случилось с нами?!

Наревевшись до икоты, отправилась на кухню догоняться коньяком. Да, пить в одиночку — первый признак алкоголизма. Но, знаете, мне уже было совершенно все равно. Ценность жизни нивелировалась из-за боли.

Весь следующий день думала о Дубове. О своем поведении. Морщилась, замирала, ужасалась — вспоминая, как огрызалась иногда. Его усмешки в ответ — изумленная веселость. Пришло понимание собственной беспечности по незнанию. Играла фактически со змеей с завязанными глазами.

Он же, словно учуял что-то, несмотря на расстояние. Не знаю. Заявился вечером.

— Здравствуй, Нелли. — Поздоровался, протягивая какую-то коробку.

— Здравствуйте. — Взяла машинально и отступила в сторону, пропуская внутрь.

— Это к чаю. — Объяснил, снимая пальто.

— Спасибо. — Ответила, но с места не сдвинулась. Ощущение страха, находясь рядом с этим мужчиной всегда покалывало. Это было предчувствие. Просто не понимала природу его происхождения. Теперь же оно трансформировалось. Стало иным.

— Что-то случилось? — уставился на меня.

— Нет. — Очнувшись, отправилась в кухню.

Он появился следом минут через пять. Уселся за стол.

— Покормишь?

Минимум раз в неделю он у меня ужинал. Что это был за странный фетиш — долгое время оставалось загадкой. И, тем не менее, каждый раз удивлялась.

— Я не готовила сегодня. Есть куриный суп… если хотите. Могу гренок к нему нажарить. — Пребывая в прострации, все же смогла сконцентрироваться.

— Давай. — Ответил уже привычным словом. Обычно он переписывался с кем-то, или общался по телефону, лишь изредка поглядывая в мою сторону. В тот вечер молча наблюдал, не скрываясь. — Отмени свою клиентуру с первого декабря на неделю. А лучше дней на десять.

Памятуя о его реакции, вопрос «зачем?» был пойман еще в горле. Раньше обязательно бы спросила, но не теперь. И все же в связи с таким распоряжением мне предстоял бой.

— Может… поделитесь планами? — спросила осторожно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Съездим в отпуск. — Усмехнулся. Да уж. Как будто ему надо было отпрашиваться у кого-то или заявление писать.

— Третьего декабря мне надо быть здесь. — Сообщила, собравшись с силами.

— Ты плохо расслышала? Отмени свои дела.

— Нет. — Ощущая волну раздражения спиной, сама себе напоминала камикадзе. — Не отменю. — Повернулась, напоровшись на жесткий взгляд. — У моего мужа третьего числа день рождения. И я пойду к нему.

— Проведаешь его позже.

— Нет.

Дубов смотрел таким взглядом, что казалось, в стене за мной появятся трещины. Паника заколола иголкой в груди. Как там, у Горького в «Песне о Соколе»? Безумству храбрых поем мы славу, безумству храбрых поем мы песню? Птичка в итоге плохо кончила.

— Нелли… — прозвучало слишком спокойно и ласково. Выражение глаз как у зверя перед атакой. Безразличная заинтересованность приняла хищный окрас.

Между лопатками зашевелился мандраж. Как же я его боялась!

— Кирилл Геннадиевич, в вас есть хоть капля человечности? — голос начал срываться, соскальзывая на хрипы. Секунда, вторая, третья… десятая. И вдруг что-то изменилось. Он словно держал меня за горло невидимой рукой, а потом отпустил.

— У тебя хлеб сейчас сгорит. — Сказал, поднимаясь.

Я резко дернулась к плите, снимая сковородку. Уменьшила огонь, а когда повернулась, услышала удаляющиеся шаги и хлопок входной двери. Сердце сильно сжалось в такт этому звуку.

Знаете, что он принес тогда с собой? Зефир. И судя по вкусу, упаковке, внешнему виду — сделаны сладости были на заказ.

Удав исчез на шесть дней, оставив в полном смятении и непонимании происходящего. Открестился? Бросил на съедение Бортничу? Хотел, чтобы прочувствовала каково это, остаться без его покровительства? Голова шла кругом. Сергей-охранник исчез. А я боялась выйти из дома…

То, что так будет — предвидела, когда пошла на конфронтацию. Понимала, что играю с огнем. Но другого способа разорвать связь с ним попросту не придумала. А продолжать в том же духе, означало еще больше увязнуть в непонятном и устрашающем болоте.

Как потом оказалось, Сережу заменил Валентин, парень, гораздо скромнее в размерах, который умел становиться невидимым, тенью присутствуя за спиной.

Первое декабря провела, вздрагивая ежесекундно. Очень боялась, что Дубов приедет и заберет меня, не спрашивая. Тем более что наступил своего рода переломный момент. За два с лишним месяца мы виделись не реже раза в три дня. Не приехал. Не позвонил. Ничего не написал.

Третьего, собираясь на кладбище, поймала себя на мысли что успокоилась. Внутри — полный штиль. Вероятно, организм просто устал пребывать пусть и в легком, но постоянном напряжении.

Сережа Сазонов, Коля Платов и Родион Илюшин (позывные Сизый, Плата и Родя) — мы встречались, как уже говорила два раза в году. Еще иногда приезжали Саша Жила и Женя Романюк. Но у них не всегда получалось, так как продолжали работать по найму. И с тем же, даже если отпуск не попадал на нужную дату — заходили к Лешке.