Онлайн книга «Солнце для речного демона»
|
А потом по залу прокатился едва слышимый, но такой пронзительный и полный печали стон, что она вздрогнула. - Орелия… Бургомистр разом побледнел и осунулся, отвалившись на спинку стула. Остальные мужчины смотрели на него с сочувствием, но во взгляде каждого читалось облегчение. Самое страшное облегчение, которое Эмили доводилось видеть. Покачиваясь и держась за стол, бургомистр поднялся и прошел куда-то в угол. Послышался звон стекла и бульканье, затем он вернулся с прозрачным стаканом в одной руке и бутылью в другой. Под молчаливые взгляды он залпом осушил вначале стакан, затем припал к горлышку и стал шумно пить. - Бургомистр, обожжешь… - проговорил кто-то, видимо пытаясь его неумело успокоить, - виски же… Но бургомистр пил, словно в бутыли вода и он не чувствует жгучей горечи, которая опаляет его глотку. Спустя минуту глава поставил бутыль на стол, и по его лицу Эмили с холодком поняла – бургомистр трезв, как самый чистый горный хрусталь. - Мне нужно ей сказать… - прохрипел он, поскольку горло все-таки пострадало от крепкого напитка. – Позовите слугу. Кто-нибудь, демон вас дери, позовите слугу… Ребекка не вынесет, моя жена не вынесет… Помогите нам боги… В зале зашелестело. А через секунду Эмили больно приложили дверью в лоб. Она отлетела, ухватившись за ушибленной место, а в проходе появился бородатый мужчина. Он строго посмотрел на нее и проговорил: - Ты чего тут делаешь? - Жду дядю, - испуганно ответила Эмили. – Я племянница Рохарда. Бородач кивнул как-то понимающе, а потом крикнул в коридор: - Слуга! Сюда быстро! Слуга возник из неоткуда, словно отлип от стены и вышел из тени. Он споро подбежал к бородачу, успев одарить Эмили, которая всё ещё сидит на полу, недовольным взглядом. - Да господин, я здесь господин, - быстро отчеканил слуга. - К бургомистру, - коротко приказал бородач, пропуская его в дверь. Тот скользнул ужом, и дверь на этот раз закрылась плотнее. Поднявшись, Эмили снова потрогала лоб и, удостоверившись, что шишки не будет, вновь наклонилась к двери. К ее большому сожалению, теперь слов было не разобрать. Она лишь поняла, что бургомистр отдает какие-то распоряжения. Когда слуга вышел и удалился, Эмили полагала, что мужчины тоже сейчас повалял толпой из зала. Но внутри было тревожно и тихо. Она даже представлять не хотела, что испытывали люди за этой дверью. И ещё больше не хотела знать ощущений бургомистра. Отдать единственную дочь в жертву ради спасения города – страшный и великой поступок. Но его величие не умаляет трагедии, которая обрушилась на их дом. Эмили передернуло. С Орелией у нее никогда не складывались отношения. Впрочем, с Эмили вообще мало кто соглашался общаться, считая её слишком странной. Девушка, которая собирает по лесам травы, простоволосая, да к тому же когда эти волосы пламенно-рыжего цвета у большинства вызывали опасение. Орелия не была исключением. К тому же в числе прочих, вешалась на шею Рикки. Но даже для неё такая участь слишком страшна. В коридоре послышались шаги, Эмили вгляделась в темноту. Через несколько секунд на освещенную факелами дорожку в сопровождении все того же чопорного слуги вышла Орелия. Как всегда, эффектная, с волнистыми волосами цвета свежей соломы, грудь колышется при каждом шаге, дорогая юбка струится по ногам до самого пола. На щеках играет румянец, а губы, и без того полные, припухли, словно их уже кто-то мял. Когда они оказались у двери, Эмили проговорила, надеясь хоть так поддержать её: - Здравствуй Орелия. Ты прекрасно выглядишь. Но та даже не удостоила её взгляда, лишь дождалась, когда слуга откроет дверь и вошла внутрь. Чтобы слышать разговор, Эмили успела просунуть носок между дверью и косяком, когда ту закрывали, и теперь вновь могла видеть и слышать, что творится в зале. Блондинка остановилась на середине и замерла с гордо выпрямленной спиной под тяжелыми взглядами мужчин. - Папенька, вы посылали за мной? – спросила она. Бургомистр смотрел на неё дурными глазами, сжав стакан до белых костяшек. - Посылал… - прохрипел он. - Тогда я вовремя вернулась, - отозвалась Орелия с некоторым беспокойством. – Мы с маменькой слышали о вести и уже собрали сумки. Обоз укладывают. Осталось отдать распоряжения пастуху, чтобы гнал овец в горы. - Орелия… - попытался заговорить бургомистр, но слова словно застряли у него в горле, он закашлялся. Блондинка явно встревожилась. Она сделала шаг вперед и проговорила торопливо: - Папенька, с вами все хорошо? Я велю слуге принести воды. Или что пожелаете. Вы не переживайте, папенька. Мы уже почти закончили подготовку к вывозу. Даже ваши вещи уложены. Книги и свитки в отдельном обозе, как вы и завещаете всегда. При этих словах многие мужчины в зале покосились на бургомистра с осуждением. Эмили понимала почему. Большинство жителей Обода бегут почти налегке, бросая пожитки и нажитое добро с расчетом на то, что кое-что в доме все-таки останется. А не останется – значит, придется зарабатывать снова, тяжким и упорным трудом. А бургомистр вывозит книги в отдельном обозе… Разумеется, Эмили считала, что книги очень важно спасти, но когда дело касается стремительного побега, от которого зависит жизнь, она бросила бы даже половник, подаренный Рикки. - Дочка… - снова начал бургомистр, но блондинка не дала ему продолжить. - В пассажирскую карету запряжены две лучшие лошади, - щебетала она. - Они доставят нас на холмы Милиот за пол часа. Там уже готовят наш загородный дом. Мы переживем паводок и даже его не заметим. Даже не знаю, папенька, зачем понадобилось меня звать. Маменька хорошо научила меня, как действовать, если явилось предвестье. Я бы лучше пошла дальше собираться, папенька. Ехать все-таки в гору… - Ты не едешь, - наконец выдохнул бургомистр и рухнул на стул. Орелия непонимающе вытаращилась на отца и захлопала пушистыми ресницами. - Что значит, не еду? – изумленно спросила она. Эмили видела, как тяжело бургомистру. Он выглядел так, словно его прожевал и выплюнул горный тролль. Морщины углубились, под глазами пролегли круги, губы побледнели, а сам бургомистр разом постарел на десять лет. - Орелия, дочка… - сказал он перехваченным голосом. – Жребий… Девушка все еще не понимающе таращилась на отца. Но потом ее лицо постепенно стало вытягиваться, глаза круглеть, а рот раскрываться. - Что-о… - выдохнула она и покачнулась. Она бы упала, если бы слуга рядом не подхватил ее и не усадил на стул. - Жребий, - повторил бургомистр. – Ты знаешь, он беспристрастен и выпал на тебя. |