Книга Золотая Кровь, страница 69 – Борис Романовский

— Назову этот удар «пенальти», — пробормотал я, подходя к недобитому безглазому. Я специально раздробил его челюсть и переднюю часть шеи, чтобы он не верещал. Но странные булькающие звуки продолжали вырываться из его горла. Бесит.

Я оставил гуля в живых, чтобы попробовать его поглотить и посмотреть, что будет. Сейчас я на пике своего здоровья, и у меня есть запас чакры для предотвращения приступа. Почему бы не провести эксперимент?

Посмотрел на одноглазого — тот, дёргался и хрипел, разбрызгивая во все стороны слизь из раны на своей голове. Потом и его попробую поглотить, нужно же понять разницу между ними.

Я сел и активировал Глаза Весов. Застыл. Гуль, в отличие от людей, виделся мне бордовым, а не зелёным. Я воткнул хаси в заднюю часть его шеи и за долю секунды поглотил его двумя алыми водоворотами. В это же мгновение почувствовал острый укол — заболели глаза. Я застонал и повалился набок. По щекам полилось мокрое. Чёрт!

Я свернулся в клубок, пытаясь не кричать от острой боли.

Арчи, всё хорошо, — раздался в голове голос Алисы. — Ты в порядке, это временно. Глаза не выдержали нагрузки. Часто активировать эту способность нельзя.

«Что с гулем?» — мысленно простонал я.

Очень мало чистой энергии. И она не такая плотная, как в реликте или Чернокнижнике. Я направила её в узор Призыва и смогла повысить его чистоту лишь на два процента — теперь в нём шестьдесят четыре процента.

Из-за боли в глазах я и не почувствовал сразу, что в моё левое предплечье, по контуру узора, будто иголки воткнули. Это было не настолько больно, как с повышением чистоты узора Укрепления Тела, но всё равно — весьма неприятно. Наконец боль в глазах прошла и я смог выдохнуть. Нащупал влагу на щеках и поднёс пальцы к глазам. Кровь. Досадно.

Я перевернулся на спину и открыл веки — потолок я видел нечётко, размыто. Направил чакру в глаза и почувствовал новый укол боли.

Арчи, не нужно. Пусть пройдёт само.

Недобитый одноглазый гуль хрипел. Только сейчас я понял, как невыносимо здесь воняет. Отвратительно.

Я не думаю, что с помощью поглощения безглазых мы значительно повысим чистоту узоров, — поделилась своими сомнениями Алиса. — До шестидесяти пяти-семидесяти процентов. Не больше. Слишком маленькая плотность чакры.

— Досадно, — прошептал я. Пить хочу, но лень тянуться за кошелём.

Ты слишком долго поглощал Чернокнижника, поэтому глаза перенапряглись. Им нужен отдых. В ближайшие дня два-три лучше их не активировать.

Жаль. Может, призвать Борю? Чтобы он сожрал гуля. Но такая чакропотеря…

Я проверил свою чакросистему. Запасов осталось процентов сорок от общего количества, необходимо отдохнуть. И поспать, если получится. Я не больше пяти часов спал с того момента, как попал в гулью яму.

Одноглазый недобиток громко захрипел, раздался треск и противный скрежет. Тоска давила на виски, хотелось побыстрее уйти отсюда, выбраться наружу. В этой яме плохо, невыносимо… Гулей я и за стеной найду, а в яме такие поиски — лишний риск умереть. И на душе гадко…

Я с трудом поднялся на ноги и притянул все хаси. Услышал вдали утробный рык одного из слизней. Похоже, случайно попал в него. Я добил одноглазого и поплёлся подальше от этого места. Рядом с трупами гулей — не лучшее место для отдыха. Да и запах, кажется, становился хуже. Глаза потихоньку восстанавливались, чёткость возвращалась. Надеюсь, что в будущем не будет проблем со зрением…

И куда я попал на этот раз? Похоже на пещеру для отдыха слизней. Большая их часть спала прямо на земле, но чуть дальше я увидел десяток-другой огромных котловин, в которых лежали слизни покрупнее. Похоже, что это кроватки для элитных особей.

Я отыскал местечко почище и сел. Пришлось расстелить на земле один из моих чистых жакетов, потому что о ковре я позабыл, а сидеть на земле не хотел. Перекусил. В этом месте аппетит быстро нагуливаешь. Кстати, о голоде. Интересный у гулей со слизнями симбиоз — жрут останки друг друга.

Вынул зайфон.

[Еспер]: Не помер ещё? Я в Новгороде. Библиотеки уже закрыты. Сброшу фотографии дневника завтра утром.

Я усмехнулся. Отлично. Набрал ответ:

[Арчи]: Нет, пока жив. Буду ждать, спасибо.

Эми так и не ответила. Посмотрел на время и дату — четыре утра, двадцатое сентября. До дня рождения отца одиннадцать дней — слишком долго. Едва ли столько продержусь. Хотя… может и смогу, но не уверен, что не свихнусь. У меня с этим и без того проблемы…

Так. А разве Фестиваль Звёзд не завтра? Почему Эми едет в Московию? Она же приехала сюда ради фестиваля. Я написал ей:

[Арчи]: Ещё жив. Почему вы уезжаете в Московию? А как же Фестиваль Звёзд?

Отправил и посмотрел на имя Наты, которая так ничего и не прислала. Интересно, как она там?

***

В ста километрах от Петербурга, в месте где Наталия Белова рисовала четвёртую Грань, — воцарился ад на земле. Небеса сотрясались взрывами, а землю украшали устрашающие горы пепла и праха из сожжёных заживо гулей.

В центре этого хаоса возвышался купол из белых цепей — Тюрьма Белого Демона, которая защищала остроконечную гору с белым домиком на вершине. На куполе, прогнув цепи внутрь, лежало безголовое тело огромного шестидесятиметрового гуля-четыре-щита.

Вспыхнул бело-золотой свет, грохот затих. Над куполом зависли двое Огранцев четвёртой Грани — Михаил Белов и Филипп Львов.

— Прошли почти сутки, — выдохнул Михаил. Он выглядел неважно — один из сильных гулей отрезал ему левую кисть и изувечил костяное крыло. Правый рог на шлеме Михаила откололся.

— Ещё немного, — ответил Филипп. На его золотых доспехах виднелись сколы, шлем в виде львиной головы потрескался, а верхняя часть левого крыла полностью отсутствовала.

— Не жалеешь? — усмехнулся Михаил, бросив взгляд на крылья Филиппа. Когда он только активировал их, они выглядели как произведение искусства — золотые костяные перья, идеальные пропорции и чистота. А сейчас…

— Нет. Это мой выбор, — Филипп прищурился, вглядываясь вдаль.

После того как Михаил в одиночку уничтожил гуля-четыре-щита, которого ещё называли гульей башней, все наблюдатели из разных кланов и стран были шокированы. Никто и не подозревал, что Михаил из клана Беловых настолько силён. Но гулья башня был только началом. За ним на Михаила напал четырёхухий и тоже был повержен.

Вражеские Огранцы и Чернокнижники не решились напасть на Белого Демона, взвесив все риски. Все они были долгожителями и очень ценили свои жизни. А также свои власть и влияние.

Когда казалось, что серьёзные противники закончились и Наталия Белова, без сомнений, успешно нарисует Грань, показались двое гулей с четырьмя атрибутами — четырёхглазый и четырёхухий. Но не они были главной проблемой. За ними поддержкой шли сразу шестеро трёхгребневых, исцеляя их любые раны. А тех, в свою очередь, защищали десять гулей-три-щита.