Книга Счастье, страница 38 – Даниэла Стил

Оливером завладело такое отчаяние, что он в конце концов позвонил Саре:

– Ты знаешь, что происходит в жизни твоего старшего сына?

Олли понимал, что это звучит как фраза из телесериала, но что-то надо было предпринять, не мог же Бен навсегда связать свою судьбу с этой девушкой и их ребенком.

– Он мне вчера вечером звонил. По-моему, тебе не следует вмешиваться.

– Ты с ума сошла? – Оливер готов был удавить ее телефонным проводом. – Ты что, не понимаешь, чем это чревато для его жизни?

– А что, по-твоему, он должен сделать? Убить девушку?

– Не неси чушь, ради Бога. – Оливер не мог поверить, что она говорит серьезно. – Она должна сделать аборт или в крайнем случае отдать ребенка в приют. А Бенджамину надо взяться за ум.

– Что-то на тебя это не похоже... С каких пор ты стал сторонником абортов?

– С тех пор, как мой семнадцатилетний сын сделал ребенка своей семнадцатилетней подружке и вознамерился из благородных побуждений поломать жизнь им обоим.

– Ты не имеешь права вмешиваться в то, что он считает правильным.

– Не могу поверить, что слышу это от тебя. Что с тобой? Тебя что, не волнует его образование? Ты понимаешь, что он хочет бросить школу и поставить крест на колледже?

– Он образумится. Вот увидишь, когда ребенок родится и начнет орать день и ночь, как он сам орал, тогда Бен будет умолять тебя помочь ему куда-нибудь сбежать, а пока пусть делает то, что считает правильным.

– По-моему, ты такая же полоумная, как он. Наверное, это наследственное. И ты дала ему такой совет?

– Я сказала, чтобы он поступал согласно своим убеждениям.

– Но это нонсенс.

– А ты что ему посоветовал?

– Засучить рукава, исправить оценки, не прогуливать школу, подругу устроить в общежитие для матерей-одиночек, а ребенка потом отдать в приют.

– Да, очень мило и во всех отношениях замечательно. Вот только жаль, что он с тобой не согласен.

– От него не требуется согласие, Сара. Он несовершеннолетний. И должен делать то, что мы ему скажем.

– А если он пошлет тебя к черту, что непременно случится, если ты будешь слишком на него давить?

– Как было в случае с тобой?

Олли кипел яростью; она играла в свой гнилой либерализм, когда речь шла о жизни Бенджамина.

– Мы говорим не о нас, мы говорим о нем.

– Мы говорим об одном из наших детей, который гробит себе жизнь, а ты мелешь чепуху.

– Будь реалистом, Оливер. Это его ребенок, его жизнь и он поступит так, как захочет, нравится тебе это или нет. Так что не наживай себе язву.

Говорить с ней было бесполезно, и в конце концов Олли повесил трубку, еще более расстроенный, чем раньше.

В субботу утром Бенджамин явился к отцу, когда к дому подрулил фургон, чтобы забрать то, что отправлялось в Нью-Йорк: постельное белье, необходимая одежда и кое-какие мелочи.

– Все собрал, сынок?

Оливер старался сохранять веселый тон, словно ничего не случилось. Но у Бенджамина вид был спокойный и решительный.

– Пап, я пришел попрощаться.

Воцарилась тишина.

– Ты должен ехать с нами, сынок. Ради твоего же блага. А может, и ради Сандры.

– Я не еду. Я остаюсь здесь. Я так решил. Я бросаю школу и иду работать в ресторан, а жить буду с Сандрой в ее квартире.

В каком-то смысле Оливер ускорил события этим переездом в Нью-Йорк и теперь почти жалел о своем решении.

– А если я разрешу тебе жить в доме? Ты вернешься в школу?

– Мне осточертела школа. Я хочу заботиться о Сандре.

– Бенджамин, послушай, ты же сможешь лучше о ней заботиться, имея образование.

– Я потом всегда могу вернуться в школу.

– А в школе об этом уже знают?

Беццжамин кивнул и перечеркнул последние отцовские надежды:

– Я им сказал вчера.

– И что они ответили?

– Они пожелали нам удачи. Сандра еще раньше сказала своей классной про ребенка.

– То, что ты делаешь, просто чудовищно.

– Я хочу быть с ней... и с моим ребенком... Папа, ведь ты бы поступил так же.

– Возможно, но все равно иначе. Ты исходишь из правильного принципа, но идешь неверным путем.

– Я делаю то, что в моих силах.

– Да, конечно. А что, если тебе сдать экзамены экстерном? Сейчас тебе не надо было бы ходить в школу, а осенью отправишься в колледж. Знаешь, это тоже вариант.

– Да, папа, но это уже не то, чего я хочу. Я хочу жить в реальном мире. У меня есть реальные обязанности и женщина, которую я люблю... и ребенок, который родится в сентябре.

Казалось, такое невозможно придумать, и все же это было реальностью. Оливер стоял на лужайке перед домом и смотрел, как грузчики под руководством Агнес носили коробки. Ему хотелось плакать. Все это смахивало на безумие. За четыре месяца Сара поломала жизни им всем. Олли вдруг спохватился: какого дьявола он переезжает в Нью-Йорк, если Бенджамин не едет? Но в этой затее все равно были положительные моменты, например, возможность раньше возвращаться с работы и уделять больше времени Мел и Сэму. Мел в последнюю неделю успокоилась, поняв, что сейчас они переезжают только на два пробных месяца, что будут приезжать в Перчес на уик-энды и в нем же проведут все лето. К тому же все ее друзья ей ужасно завидовали и хотели поскорее приехать к ней в гости в город.

– Пап, мне пора. В два мне надо быть на работе, а в квартире меня ждет Сандра.

– Ты мне будешь звонить?

– Конечно. Заходи к нам, когда будешь в Перчесе.

– Я тебя люблю, Бенджамин. Я очень, очень тебя люблю. Оливер крепко обнял сына, и оба расплакались.

– Спасибо, папа. Все будет нормально...

Олли кивнул, хотя не верил в это. Их жизнь теперь не наладится никогда или по крайней мере еще очень-очень долго.

Оливер смотрел вслед удаляющейся машине Бена, махал на прощание, а по щекам у него катились слезы. Когда Бенджамин пропал из виду, он медленно вернулся в дом. Выдумал он этот переезд, хотел как лучше, а теперь вот Бенджамин бросил школу, работает в ресторане, живет с этой девчонкой, но, может, что-нибудь хорошее из этого и получится, когда-нибудь... в один прекрасный и далекий день.

В доме царил полнейший хаос. Всюду сновали грузчики, пес отчаянно лаял, Сэм не мог совладать с волнением и бегал по всему дому, не выпуская из рук мишку, Мел чуть ли не до последней минуты висела на телефоне, а Агги настаивала, что в доме надо навести порядок. Но наконец они вышли, сели в машину, последний раз посмотрели на дом, который так любили, и поехали следом за фургоном в Нью-Йорк, навстречу новым приключениям.