Онлайн книга «Распыление. Дело о Бабе-Яге»
|
Лысый начал расслабляться. Плечи его чуть опустились, со щек отхлынула багровость, к глазам вернулась осмысленность. Наконец он достал платок и вытер им лицо. Трубно высморкался, скомкал тряпицу и вновь запихал в карман. — Извините, господа. Стресс. Я действительно не помню телеграммы. — Ничего. Мы вас прощаем. — великодушно кивнул учитель. Стучать он перестал. — Спасибо… Как, вы сказали, вас зовут? Лумумба повторил. У Лысого глаза вновь съехались к переносице. — Спаситель. — буркнул он. — Это шутки у вас такие? — Да какие уж тут шутки. — я пожал плечами. — Детдомовские мы. Были у нас, например, Ирка Евангелие, Ленка Псалтирь. Илюха Первосвященник, Мухаммед Богородица… Даже Мойша Святой Мученик. — Мой стажер воспитывался при Пастафарианском монастыре. — пояснил наставник. — Их макароннейшие преподобия принимали большое участие в спасении детей-беспризорников, оставшихся в живых после Распыления. Нарекали же сирот в силу своего иронического отношения к юдоли скорби, коей является наш мир. Лысый покорно кивнул. Наливая очередную порцию из графина — руки его уже не тряслись, — он с надеждой вопросил наставника: — Выпьем? — Благодарствую. — прикрыл глаза наставник. — Мы сыты. — А я выпью. — он быстро опрокинул стакан в пасть. — Если не возражаете… — Чего уж там. — милостиво разрешил учитель. — А теперь поведайте, милейший, что привело вас в столь пограничное состояние. И заодно представьтесь, окажите такую милость. А то как-то… — Шаробайко. Хрон Монадович. — грохнув стаканом о стол, Лысый вытянулся во фрунт. — Временно исполняющий обязанности начальника местного отделения. Кроме лысины, исполняющий обязанности был примечателен тем, что имел объемистый круглый живот в пиджаке с одной уцелевшей пуговицей. Под пиджаком, кроме прочего, имелись мятая косоворотка в горошек, толстая красная шея и целых три подбородка, покрытые небритой щетиной. Росту в нашем новом знакомом насчитывалось максимум сантиметров сто пятьдесят пять. — Садитесь. — разрешил Лумумба. — И докладывайте. Шаробайко разрешением пренебрег, а вместо этого заметался в узком пространстве меж столом и подоконником. — Мать Драконов. — выдавил он из себя на ходу, ломая руки. — Ведьма чешуйчатая! Требует выкуп: десять тысяч монет и фураж для тварей. — остановившись, он затравленно посмотрел в потолок. — А у меня денег нет! Казна уже восемь месяцев пуста, шаром покати! А жратва? Где я ей столько возьму? Фермеры — народ несознательный, за скот денег требуют! Не понимают, что ежели она драконов спустит — им первым достанется… — Между прочим, вам в обязанности вменяется пресекать воздействия, а не платить выкупы. — заметил Лумумба, флегматично рассматривая ногти. — Пресекать? — Шаробайко вновь начал надуваться. — А каким макаром, не подскажете, уважаемые господа начальники? Вы слышали про Новый Оскол? То-то и оно! Никто не слышал. Налетели твари огнедышащие, и спалили город к свиням собачьим. А потом фьюить! И гуси-лебеди… — упав на стул, он принялся вытирать порядком уже замызганным платком шею и лысину. — У меня в штате — сорок единиц охотников. И все, как один, пребывают за девяносто верст отсюда! — поведав эти важные сведения, Шаробайко плеснул себе из графина, но пить не стал, а мрачно уставился в стакан. — Рядом с Перебеевкой объявился большой отряд имперских боевиков, — пожаловался он. — Голов около двухсот. Терроризируют местных жителей, скотину режут… Вот я и послал ребят. А тут — она. Стер-р-рва. — Почему у вас в штате всего сорок единиц, когда положено сто пятьдесят? — поинтересовался наставник, всё еще делая вид, что занят ногтями. — И содержание, насколько я помню, вам выделяется на полный штат. А вы говорите — денег нет… — Содержание. — Хрон Монадович нервно хрюкнул. — Того содержания на дырку от бублика. Это вам не Москва! Каждый рейд обходится… — закатив глаза, он начал загибать пухлые пальцы. — За патроны оружейники дерут, обмундирование, опять же… Почитай, каждую смену что-нибудь у них рвется, да броники — кто ж в рейд без броника сунется? Да сухпаек… Прожорливые эти охотники — ужас. Лечение за наш счет… — Ясно. Но почему так мало людей? — Охотником нынче быть не выгодно — это вам не пять лет назад… Сейчас все в фермеры идут, да на свалку, к механикам. Еще на винокуренные заводы — там завсегда рабсила нужна, и платят хорошо. К нам только самые пропащие и попадают. — он опять горестно хрюкнул. — Работа опасная, непредсказуемая. Да и немного её стало, что греха таить. Мать драконов — отдельный случай… — Вам по штату положен маг. Почему его не привлечь к поимке Матери Драконов? — Нету у нас мага. Был, да весь вышел. Спылился. — А наркотик? — А… Что наркотик? — Шаробайко вновь начал багроветь. — Вы утверждаете, что маганомалий всё меньше, когда мы за одно только утро видели три… — Три аномалии за день — это действительно мало. — он устало потер уши. — Можно сказать — ничего. В открытую-то Пыльцой не торгуют… — В открытую? — Лумумба сделался вкрадчив, как леопард. — И вы считаете, это большое достижение? При том, что наркотик в стране запрещен, и использование оного преследуется законом! — Ну и где он, ваш закон? — устало спросил Шаробайко. — Где? — он картинно отдернул тяжелую, битую молью, бархатную портьеру, в воздух взвились клубы пыли. — Нету его, нету! Здесь вам не Москва. У нас здесь свои законы! Я же говорю: в штате — сорок единиц на весь район, а это: город со стотысячным населением, да округ — около двухсот деревень… Только и можем, ликвидировать последствия по мере сил! — Может, с головы надо начинать? — тихо подсказал я. — Устранить источник распространения, тогда и аномалий не будет… — Ох вы там, в Москве, какие умные! — Шаробайко откинулся на спинку и вновь плеснул себе водки. Выпил, глаза его на мгновение остекленели. — Нету одного источника. Одну точку накроешь — три других возникают. Всё равно, что в плотине дырки пальцами затыкать… — А полиция? — перебил Лумумба. — Куда смотрит градоначальник? — В-основном, в рюмку. — глумливо усмехнулся исполняющий обязанности. — А по вечерам — на голые ляжки танцовщиц в Зеленом Пеликане. — говорил он это с какой-то остервенелой завистью. — Налоги… — подсказал учитель. — Я вас умоляю! Централизованной власти, как таковой, в городе не существует, всё мало-мальски ценное находится в руках частных предпринимателей: Господин Ростопчий, хозяин свалок. Господин Дуринян, промышленник и торговец… Мадам Елена, королева наша, благодетельница… Вот уж кто не выносит даже намека на Пыльцу! Только благодаря им, Отцам, так сказать, и держимся на плаву. — Ладно, что там с Матерью? Я всё ждал: когда ж Лумумба к этому вернется? Иногда какой-нибудь торчок, возомнивший себя магом, пытается наколдовать драконов. Но жизнеспособных особей, а тем более, летающих и огнедышащих, насколько я помню, ни у кого не получалось. |