Онлайн книга «Неприятно познакомиться, ведьма»
|
– Мне это уже говорили… Я бросила взгляд на мага, и уже через пару секунд в области его груди появился голубой искрящийся туман. Вспыхнув, он улегся на рубашку Ярослава, задел его подбородок и чуть волнистые волосы, которые сейчас действительно казались светлыми. Я улыбнулась. Путь мы продолжили в молчании. Шли минут пятнадцать. Или чуть больше. А, когда перед нами возникла стена с мощными каменными столбцами и витиеватой решеткой между ними, смартфон приказал долго жить и отключился. Там, за забором, творилось что-то магическое, а магия вызывала во мне неподдельный интерес. Что-то искрилось – искрилось также, как рядом со мной, у груди Ярослава, который спросил: – Что это? Я расширила губы в улыбке и ответила: – Кладбище. Перед нами действительно расстилалось именно оно. – Заглянем? – уточнила я. – Или… хм… опасаешься? – Ещё чего! – Яр вскинул голову. – Заглянем, раз ты так хочешь. Может, следы увидим. Ты со своим фонарем нас, конечно, подставила… – А вот ты как будто нас не подставлял! – Но там, вроде, светло. Почему ты вечно перебиваешь? Он повернулся ко мне, но выразить недовольство не успел: я уже шла вперед, ориентируясь на голубые искры. До кладбища было не так уж и близко. А ещё, вдруг заметила я, штурмуя песок, к нему нет никаких более-менее сносных тропинок. И вправду. Настоящее кладбище располагается в другом конце деревни. Где-то рядом с Яриком, ага. На этом, видимо, закончилось место… И сейчас оно, заброшенное, стоит на холме в отдалении от реки. Люблю! Такое я люблю. Ворота оказались незапертыми – вернее, они отсутствовали вовсе. Сторожка пустовала – ну а кому нужно сторожить забытое кладбище? Гробики со слезшей краской оказались натыканы хаотично. Кресты и вовсе покосились. Могилы заросли полевыми цветами вместо искусственных. Но и покошенные кресты, и крепкий забор, и хрупкие цветы покрывали бело-голубые искры размером со среднее яблоко. Когда делаешь новую могилу, есть шанс наткнуться на старое захоронение, поняла вдруг я. Подул теплый ветер, и я на секунду прикрыла глаза. В этот же момент Ярослав, вставший сбоку от меня, заметил: – Странненько тут. – Красиво, – я покачала головой. И добавила завороженно: – Души… Они покачивались от дуновений ветра, щекотались о траву, отражались в глазах Яра и ничуть не обращали на нас внимание. – Фосфор, – отозвался маг беспечно. – Он обычно на кладбищах тусуется. – Так себе из тебя химик. Свечение у фосфора, если что, желто-зеленое, а у душ голубое, видишь? Такое же, как у тебя, – поделилась я. В этом заключается один из парадоксов магии: после смерти все, даже чернильно-черное, становится светом. Как будто нам давали шанс исправиться. Как будто мы нуждались в этом шансе. – Кстати, ты разве видишь души? Вы же не должны… – Сейчас твои души, ведьма, это та же магия. Хотя я прежде не встречался с таким… Но я могу пользоваться ей как магией. Возмущения не хватило. Белые ругают нас за то, что мы пользуемся душами человека, пока тот живет, но сами забирают их в свои загребущие ручки, когда человек умирает. Именно из-за его недостатка я промолчала. Зато встрепенулся маг. – Это все, конечно, очень интересно, особенно про мое свечение, но не думаешь ли ты, повелительница всея кладбищ, что нам лучше уйти? – Ярослав передернул плечами. – Жутко тут. И следов никаких нет, походу. Так что? Я снова оглядела кладбище, отмечая и отдельные кирпичики стен, и копошащихся в траве светлячков, напоминающих фосфор гораздо больше душ, и заклепку на шортах Яра, блеснувшую голубым, и тусклое свечение его души, а потом ответила: – Как по мне, вполне симпатично. Не выдержав, хмыкнула. – Мне уже бояться? – Бойся, маг, бойся. Тем более, я тебя не звала. Пришел, встал на моем пути… Вот так и ходи в одиночку… на кладбище. Ветер встрепал волосы, одновременно принося какую-то смутную тревогу, и я поняла: нужно все же проверить это кладбище. Рука механически потянулась вперед, но огонек на кончиках пальцев не зажегся. Черти вновь запросились наружу: приспичило же отцу ставить запрет на магию тогда, когда она мне так нужна! Дуновения ветра усиливались, и я пожалела, что все-таки не убрала волосы в хвост. – Змеи? – вдруг уточнил Яр, напряженно вглядываясь вбок, в совсем уже заросшие могилы. – Фосфор. Приветственную песенку решил исполнить. Тем не менее, посторонние звуки все-таки появились. Вдали, там, где не виднелись ни памятники, ни души, ни даже густая трава, что-то прошипело. Медлить было некогда. Я внимательно посмотрела на Ярослава, чувствуя жжение на кончиках пальцев, и едва ли не приказала: – Скажи «да». – Зачем? Шипение усилилось, а выражение моего лица наверняка стало более суровым. Тогда Яр заметил: – Эй, ведьма, мне это не нравится. Что ты собираешься делать? Он непроизвольно похлопал ладонью по карману, будто хотел схватить фонарь и направить его луч мне в лицо, чтобы хоть на время обезвредить меня, ослепив. Не дожидаясь его соглашения, я потянулась к душе. Мне нужна была энергия Ярослава – капля в бескрайнем океане, лишь для освещения, раз уж энергию моей личной души заблокировал отец, а современные осветительные приборы, будто сговорившись, отказались работать. Ладонь больно кольнуло. Не вышло. Стряхнув её, я последний раз взглянула на Яра, но ничего не сказала. Не сильно и надо! И в темноте пройду! Не упрашивать же его теперь. Это будет выглядеть странно и совсем на меня непохоже. Я резво понеслась по кладбищу к источнику шипения. За мной тоже понеслись, правда, слова: – Эй! Ведьма! Яна-а-а… Стой же ты! Сумасшедшая… Чтоб я ещё раз с тобой куда-то пошел… Да! Теперь, чтобы зажечь ручной огонек, мне хватило щелчка пальцами. Малейшая часть энергии Яра перешла ко мне и преобразовалась в искру: непривычно яркую, голубую. Она отбрасывала блики на рубашку и совсем уже растрепавшиеся волосы, освещала узкую поросшую тропинку под ногами. Впрочем, эта тропинка мне уже не понадобится: нужно свернуть… Открытых голеней касались травы, ставшие неожиданно острыми. Шипение и ветер усилились. А потом будто отключили звук, и я замерла. Свечение было непривычно яркое, и я на секунду зажмурила глаза, чтобы через секунду открыть их и убедиться: не иллюзия. Идиллию нарушил Ярослав. Он прорезал тишину шарканьем кроссовок сначала о землю, а после о траву. Увидев меня, он произнес: |