Онлайн книга «Ангелы по совместительству. Проводы империи»
|
Саиль невольно покраснела и отвернулась к окну. – О тете с дядей опять ничего, – вздохнула она. – А когда они должны были приехать? Девочка нахмурилась: – Папа не говорил. Но мы-то здесь с марта! Едва стихли зимние шторма, они отправились в путь, как и многие, многие… Те, кого не удерживали на месте печати. – А сколько им было пути? – Не знаю, – смутилась Саиль. – Посмотрим по карте? Саиль с благодарностью улыбнулась: белые плохо переносят неопределенность, а перемена занятия позволяла разорвать хоровод темных мыслей, больно сжимающий виски. Дети взялись за руки и побежали в библиотеку, хором здороваясь с учителями и старательно огибая клумбы. Оба – в шаге от юности, в счастливом неведении о начинающемся превращении. Идиллическая картина! Миссис Хемуль проводила их взглядом и улыбнулась. Быть директором интерната, в котором проживают одновременно одаренные и неодаренные дети, всегда сложно. А уж когда к ним присоединяются иностранцы, со своей сложной культурой и застарелыми психологическими травмами… В общем, штатному эмпату тоже скучать не приходилось. Однако за Саиль Амиши можно было больше не опасаться – девочка начала адаптироваться к новому окружению. Да и может ли что-то предосудительное произойти от посещения библиотеки? Книжное собрание михандровского интерната помнило еще Инквизицию и было столь же выверенным и благочинным: жизнеописания малоизвестных достойных людей, поучительные истории и философские притчи. Но Реформация ворвалась и сюда: потемневшие от времени шкафы оказались сдвинуты к стенам, а их место заняли стеллажи «под старину», заполненные пестрыми, пахнущими типографской краской изданиями. Новенькие лакированные разделители предлагали посетителям приобщиться к алхимии и общей истории, ремеслам и теологии. Саиль окинула эти богатства взглядом и тайком вздохнула: ингернийский устный давался ей легко, а вот письменный – не очень. Насладиться чтением пока не получалось. За одним из читальных столиков устроился странноватый мальчик, поверх светлой интернатской формы носивший черный бант. – Петрос, где атласы по географии – знаешь? – окликнул его Лючиано. – Тебе Ингерники или всего мира? – И’Са-Орио-Та. – Третья полка снизу. – Петрос указал пальцем на стеллаж. Повозившись, Лючиано перенес на стол пару толстых книг формата, как любил выражаться отец Саиль, «спотыкашка» – раза в полтора больше обычной полки. Девочка, ожидавшая увидеть рулоны и свитки, была обескуражена. Пользоваться найденными картами, как и всем в Ингернике, следовало по-особенному. На общем виде И’Са-Орио-Та (всего-то на разворот) были указаны только столицы провинций. – Кунг-Харн. – Лючиано нашел город в длинном списке. – Квадрат вэ-три! Страница тридцать один. На нужной странице, в переплетении замысловатых кривых линий, неровным пятном был обозначен город «в состоянии на пятый год». Еще пара минут потребовалась, чтобы соединить этот клочок изображения с остальными. Саиль провела пальцем по карте и ужаснулась: – Как далеко! Горы, река, редкие ниточки трактов… До Ингерники тете с дядей пришлось бы добираться вдвое дольше, чем им! – Может, они еще в пути? – неуверенно предположил Лючиано. Саиль нахмурилась. – Тогда почему папа сказал, что они скоро приедут? Он-то должен был понимать – ей не важен срок, только уверенность, что все идет хорошо! – Это потому, что он считает их мертвыми, – скрипнул рядом незнакомый хриплый голос. – И, если ты не захочешь их увидеть, они вправду умрут. Саиль испуганно дернулась, но почти сразу поняла, что странный голос принадлежит Лючиано. Мальчик прокашлялся и потер горло. – Ах! – Девочка оттолкнула от себя атлас и выбежала из библиотеки. – Ну вот, напугал девчонку! – покачал головой Петрос. – Я не хотел. – Лючиано растирал горло, его голос все еще был хрипловатым. – Оно само как-то. – Беги, успокаивай! – Нельзя, – покачал головой мальчик. – Там что-то важное, я пока не разберу… Весь день Саиль сторонилась Лючиано, не думала, не смотрела и гнала из мыслей. Подумать только, какая злая шутка! Ей почти удалось восстановить присутствие духа. А ночью она видела сон – их дом, такой, каким он был прежде. Тетя, дядя, двоюродные братья и сестры, ярко-желтая певчая птичка, околевшая еще два года назад… И только взглянув в призрачные лица родных, Саиль вспомнила главное – дядя Тимар был печатным. Он не смог бы покинуть Кунг-Харн. Тенями встали вокруг люди, встреченные во время стремительного бегства, – привязанные клятвами к разрушенным селениям, пожираемой чудовищами земле. И их глаза, глаза живых мертвецов. «Считает мертвыми». Саиль проснулась с криком и, как была, в одной сорочке, метнулась в крыло для мальчиков, врубила свет в комнате Лючиано и принялась трясти его за плечо: – Проснись, проснись! – Мм… Угу… – невнятно промычал Лючиано и попытался зарыться в подушки. Но если белому что-то надо, избавить от его настойчивости может только смерть. – Ответь, ответь мне! Если я захочу увидеть их, то тоже умру? – Нет, – глухо отозвался Лючиано. – Если ты захочешь их увидеть, то НИКТО не умрет. – Откуда ты знаешь?!! Лючиано сел в кровати, заспанно щурясь. – Ты уже слышала, что у меня есть брат? Саиль кивнула – странную историю про черно-белых братьев в интернате знали все. – Год назад я прочел в газете, что он убит. Сначала мне было очень плохо, я целую неделю болел. А потом вдруг понял, что это – неправда. Меня даже к эмпату водили! – Лючиано передернул плечами. – Но оказалось, что он жив. С тех пор я… просто ЗНАЮ некоторые вещи. Не спрашивай – почему и как. И Саиль поверила. Было в нем что-то… такое. – Если я все же увижу их там, где они сейчас… Что это изменит? У меня нет власти приказывать печатным! – Я вообще не знаю, кто это такие. Чтобы понять, можно ли что-то сделать, мне надо их увидеть. – Но ведь для этого требуется… магия! – Я уже могу контролировать свой дар, – пожал плечами Лючиано. – Просто стараюсь об этом не распространяться. Мистер Олли дает мне уроки частным порядком. Наличие рядом белого мага (пусть маленького) привело девочку в смятение: пастырь, хранитель устоев, а она в ночнушке! – Слушай его, крошка! – На соседней кровати проснулся Петрос. – Брат его крут, и он – крут тоже! |