Онлайн книга «Жизнь под маской»
|
Профессор облегчённо вздохнул, точно охватывающий его голову железный обруч вдруг разлетелся на куски. Он весело взглянул на Яна. – Выучил тебя на свою голову! Станешь теперь моими методами пользоваться, пятерки получать ни за что… – Алексей Алексеевич! – Ладно, спасибо. Чувство страха действительно исчезло. Вот бы научиться твой импульс многократно увеличивать и людей сразу сотнями, тысячами от страха излечивать! – Профессор, мы начали строить новое общество, где каждый будет свободен, чувство страха просто исчезнет за ненадобностью, а для зла не станет места. – Блажен, кто верует, тепло ему на свете! – Вы не верите в коммунистическое общество? – Коммунизм – светлая мечта человечества, идеальное общество… Скажи, есть идеальные люди? – Думаю, нет! – Правильно. Тех, кто приближается к идеалу, возводят в ранг святых. А разве святой станет убивать себе подобных только за идейные убеждения? Люди вовсе не делятся на коммунистов, эсеров и прочая… Люди состоят лишь из мужчин и женщин – так распорядилась природа!.. А вообще, не дело учителя сеять семена недоверия в юные неокрепшие души! – Нет уж, договаривайте! – потребовал Ян. – Сказали "а", говорите и "б"! – Чего тут договаривать? – вздохнул тот. – Не слушай меня, я ведь что твой поп-расстрига: от бога отошёл, а к атеистам не прибился… – Да вы не волнуйтесь, профессор, я ведь на веру не каждое слово принимаю. Если всех подряд слушать – голова треснет! Один говорит одно, другой – другое… – Вот спасибо, милок, успокоил! – рассмеялся профессор. – Мол, мели, Емеля, твоя неделя, а я послушаю да подумаю… – Сами же говорили… про неокрепшие души… – смутился Ян. – Я и сам могу объяснить, почему народ за большевиками потянулся. Они выдвинули новую идею – строительство самого совершенного в мире общества. – Эх, Янек, во всем могу с тобой согласиться, но в том, что идея большевиков нова… ей никак не меньше четырехсот лет, а если взять дату рождения христианства – все девятнадцать веков набежит! – При чем здесь религия? – даже остановился Ян. – Разве вы не знаете, что большевики, а значит, и комсомольцы – атеисты! Религия – опиум для народа! Карл Маркс писал, что по мере развития социализма религия будет исчезать… – Да-а, говоришь, что душа у тебя крепкая, а ринулся в бой, даже не дослушав как следует! Разве я агитирую тебя за религию? Я только говорю, что коммунистическая партия в качестве основ своей идеологии опирается на догматы христианства… – Не может быть! – воскликнул поражённый студент. – Извини, не знал, что это тебя так потрясёт, – профессор даже расстроился. – Веришь ли, постоянно попадаю впросак. Кажется, что говорю общеизвестные вещи, а получается, открываю для других Америку… – Подорожанский развёл руками. – Коли хочешь, могу дать почитать тебе Библию. Ну-ну, не хмурься! Разве не большевики призывают: если хочешь победить врага, изучи его слабости и недостатки… – Хотите сказать, что и это какое-то древнее изречение? – Не обращай внимания! Давно известно: новое – это хорошо забытое старое… Ян решил сменить тему. Казалось, ещё немного, и они разругаются, а в его глазах никакой спор не стоил того, чтобы ради него жертвовать дружбой с учителем! – Алексей Алексеевич, раз вы взяли меня с собой, значит, случай не только для хирурга? – Вот именно, для хирурга там всё – яснее ясного. Но к этой девушке за три месяца меня приглашают второй раз. В первый я лечил сотрясение мозга. Упала, ударилась затылком. Сейчас опять упала – сломала ключицу. – Может, просто совпадение? – А может, родители просто не знают, почему она падает? – Подозреваете эпилепсию? – Девушка раздражительна, несобранна, взгляд отсутствующий, аппетит плохой; словом, полный набор… Согласен, современная медицина эпилепсию не лечит, но я уже привык к чудесам, которые ты проделываешь. – Смог бы я делать эти чудеса, если бы вы не объясняли каждый мой шаг с научной точки зрения мне же самому… Но вы же понимаете, ничего нельзя обещать наверняка. – Хуже ей уже не будет, но, если удастся, в твоем активе прибавится ещё один здоровый человек. А вдруг в мозгу у неё опухоль? Тогда можно будет с чистой совестью браться за нож. Лишь они подошли к воротам, как из будки выглянул вооруженный охранник. – Профессор Подорожанский с ассистентом? – спросил он, заглядывая в какую-то бумажку. – Документик какой-нибудь имеется? Профессор протянул заранее приготовленный паспорт. – Вас сопроводить? – козырнул тот. – Спасибо, мы знаем дорогу. На пороге огромной квартиры с высокими потолками их встретила пожилая рыхлая женщина без следов косметики на лице, отчего оно выглядело ещё более тусклым и невыразительным. – Как чувствует себя больная, а, Саломея Гавриловна? – бодро осведомился профессор, снимая галоши. Ян нерешительно топтался у порога в ботинках – на левом носке у него была дыра, которую он не успел зашить. – Если хотите, молодой человек, можете надеть вот эти шлепанцы, кивнула хозяйка; как бы она ни выглядела, чувство собственной значимости, отразившееся в этом кивке, было явно гипертрофированным. Юноша снял правый ботинок, сунул в тапочек правую ногу и, только бдительное око женщины оторвалось от его ног, быстро надел и левый. – Доктор Левин прописал Надюше днем бром, а на ночь – люминал, рассказывала между тем Саломея Гавриловна. – Теперь она всё время дремлет. Хорошо ли это? – Посмотрим, Саломея Гаврииловна, посмотрим. Хотя, согласитесь, домашнему врачу виднее… Надя в спальне? – В спальне, – вздохнула её мать. Ян вслед за профессором вошёл в комнату. На кровати в подушках полусидя-полулежа покоилось юное хрупкое создание – то ли человек, то ли эльф. На бледном худеньком личике застыли отрешённые карие глаза; крошечный носик и тонкие бескровные губы дополняли ощущение того, что жизнь в этой девушке не бьет ключом, как в других её сверстниках, а чуть теплится. Она являла собой такую иллюстрацию беспомощности и покорности судьбе, что у Яна защемило сердце. Подорожанский подошел к кровати и откинул одеяло. – Повязка наложена вполне грамотно, – определил он. – Молодец этот ваш доктор Левин!.. Ну а теперь, голубушка, нам бы хотелось остаться с больной наедине! – Но, профессор… – В чём дело? Вы мне не доверяете? – Доверяю. – Вот и ладненько. Распорядитесь пока насчет чаю, на улице вконец похолодало! Женщина вышла, неслышно прикрыв за собой дверь. – Давай! – кивнул Яну Подорожанский. – Перевязка подождёт! |