Онлайн книга «Я, ты и шизофрения»
|
– Сколько раз я говорил, что не потерплю в своей школе насилие?! – Несправедливо! – вырвалось у меня. – Что-о?! – Я плеснула десертом в её лицо, потому что она заслужила! То есть, когда я пытаюсь сделать все по совести, вы меня ругаете, а то, что Лара смешала шампунь Мэдисон со средством для облысения, так ей это позволительно?! Перед вашим носом все происходит, а вы не видите, или не хотите видеть! – Аманда! Не забывайся! – рявкает директор. – Нет! Я скажу! Вы считаете меня дурой?! Я же знаю, что спонсором нашей школы является отец Лары, именно поэтому вы ей потакаете! Ну, извините, извините меня за то, что мой отец всего-то какой-то аудитор! – Аманда! – крикнул Гроув. Я даже заметила, как он покраснел от злости. Ладони, что невольно собрались в кулак, разжались. Сердце замерло, и ярость потихоньку отступала. О Боже, что же я наделала?! Вспышка безумия и несправедливости меня ослепила! К глазам подступили слезы, но на этот раз я сдержалась. Гроув вывел меня из себя, и теперь он в моем чёрном списке «паразитов этого ничтожного мира». Чертов коррупционер! Вдох, выдох… Я просто стою и жду своей казни. – Чтобы завтра твои родители были здесь! Тебе понятно это?! А теперь ступай и подумай хорошенько о своём отвратительном поведении! – прорычал мужчина, и я пулей вылетела из кабинета. Что на меня нашло? Как я могла высказать такое директору? Мои ноги несутся в туалет. Перед глазами все плывёт… Я забегаю в кабинку и начинаю громко реветь. Реветь от жгучей обиды. Мне так плохо, что я готова спрыгнуть с окна вниз, чтобы раз и навсегда покончить с болью. Сердце начало неимоверно колоть, как и шрам на ребре. Я руками зажимаю рот, чтобы не было слышно моей истерики, но всхлипы все равно просачиваются сквозь пальцы. Я уже готова рассказать родителям правду, и буду только рада уехать в психиатрическую клинику. Нет больше никаких сил бороться с этим. Слышу шум: кто-то вошёл в сортир. Голоса… Вижу только две пары женской обуви. Девушки стоят и о чём-то болтают, даже не подозревая, что здесь кому-то плохо. – Кто тебе сказал? – спрашивает одна ученица у другой. – Все только об этом и говорят. Мне его жалко. Послышался шум воды. Девушка моет руки. – Да уж, это ужасно! Главное, чтобы операция прошла успешно. Не могу понять, о ком они говорят. Кто-то умирает? Черт возьми, что творится в этом мире?! – Доктор Мартин, наверное, сходит с ума… – продолжают они. – Ну конечно! А если бы у твоей дочки обнаружили рак желудка?! Меня бросило в жар. Не верю своим ушам! У мистера Мартина дочь больна раком и прямо сейчас её оперируют?! Господи, какой кошмар… Меня ещё пуще прежнего начинает распирать от эмоций, все смешалось. Так вот почему ещё не объявили результаты тестов! Видимо, он даже и не проверял мою работу, а то все же сообщил бы родителям. Поэтому Мартина не видно в школе. Теперь все встало на свои места. Девушки вышли, оставив меня наедине с собой. Холодный пот льётся по лбу. В горле застрял комок, который не даёт ни дышать, ни говорить, ни плакать. Это ужасное чувство. * * * В моих ушах наушники, на голове серый капюшон, а на лице пустота. Этот мерзкий день просто прошелся по мне, как мощный ураган. Я настолько эмоционально истощена, что готова прыгнуть под машину, чтобы хоть что-то почувствовать. Так мерзко от самой себя. Не понимаю, почему мой язык все высказал Гроуву? Или это очередная игра шизофрении? Как же все достало. Выручает только музыка. Эти строчки, как спасательный круг: My love, leave yourself behind, Beat inside me, leave you blind, My love, you have found peace. 4 Глаза заметили большое стеклянное здание с пёстрыми клумбами цветов. Я перешла пустующую трассу, оглядываясь по сторонам, и вошла в стеклянное помещение. Красивая люстра, напоминавшая одуванчик, стены белые, кроме одной: она была салатовый и давала отблеск. У этой стенки размещалась белая стойка, за которой сидели две девушки в одинаковых белых рубашках. Одна разговаривала по телефону, а другая разбирала документы. Стянув с ушей наушники, я подошла к ресепшену и натянуто улыбнулась. – Здравствуйте, чем мы можем помочь? – спросила блондинка, разбиравшая бумаги. Я вздохнула и достала из кармана джинсовых брюк скомканные купюры. – Я хотела бы пожертвовать эти деньги в благотворительный фонд. – Конечно, – девушка улыбнулась и убрала все бумажки в сторону, затем я увидела на её груди бейдж, на котором написано «Сара», – в какой фонд именно вы бы хотели пожертвовать? – Для детей больных раком, – ответила я и протянула девушке зеленые купюры. Не знаю, принимают ли они наличными, но по-другому никак. Сара улыбнулась шире. – Благодарим вас за вашу доброту. На секунду я начала гордиться собой, но сразу же перестала. Гордость – рушит людей, делая из них каменную статую. Я просто сделала то, что было необходимо. Может, эти несчастные купюры спасут кому-то жизнь? – Аманда? – слышу за спиной знакомый женский голос. Я резко обернулась назад и увидела перед собой рыжую девушку. Это была Эшли. Она стоит в униформе (белая рубашка, чёрная юбка и на её груди нацеплен бейдж, а значит она сотрудник) и улыбается мне. Хочу сказать, что встреча была неожиданной, как для неё, так и для меня. Вообще-то, я в полном замешательстве. – Привет, Эшли, – робко произнесла я. Если честно, то я рада видеть девушку. У меня к ней целый список вопросов, на которые мне срочно нужны ответы. – Рада тебя видеть! – Да, и я… Слушай, можно с тобой поговорить? Девушка кивнула, будто ждала этого вопроса. Мы прошли в белый коридор и сели на кожаный диванчик. Я ерзаю на одном месте, не зная, как начать долгожданную беседу. Боюсь обидеть девушку – мне этого очень не хочется. И так слишком много драмы за последнее время. – Так о чём ты хотела поговорить? – вздохнула Эшли. К горлу подобрался комок. Я приоткрыла рот, но не смогла издать и звука. Что со мной происходит? Голова закружилась, и мне начинает казаться, что все вокруг раздвоилось. – Гм, – кашлянула я, – мне хочется понять, что ты имела в виду, когда сказала «уж я-то знаю». Что это значит? – Я знаю, что значит поздно. Девушка изменилась в лице: её брови слегка нахмурились, а улыбка пропала с тонких губ. Может, я не вежливая, но мне просто не терпелось узнать правду. Ненавижу себя… – Ты врала родителям? – Я скрывала свои проблемы, сваливая все на стресс. Но потом все закрутилось, и я провалилась на самое дно… Позже я начала лечение, все вроде бы налаживалось, но… Мои родители погибли в авиакатастрофе, и у меня снова начались галлюцинации. А они так и не узнали, что их дочка больна шизофренией. |