Книга Не самые хорошие соседи, страница 26 – Маттиас Эдвардссон

— Это правда? — спрашивает папаша и строго смотрит на Анди.

— Нет, — отвечает тот. — Ты что, не понимаешь? Туалет закрывается только изнутри.

Микки хочет что-то сказать, но директор его опережает:

— Как бы то ни было, когда на месте оказался Микаэль, возник конфликт. Микаэль, как вы восприняли ситуацию?

Микки трет рукой подбородок:

— Я велел им выпустить Фабиана. Когда он открыл дверь, он выглядел очень напуганным.

— Тебе было страшно?

— Немного, — признаюсь я.

— Это его вина, — говорит Анди и машет рукой в сторону Микки. — Он сам заварил кашу. Вел себя агрессивно и все такое.

— Меня тут обвинять не в чем, — возражает Микки. — Конфликт начался с того, что вы закрыли Фабиана в туалете. Тут я, как учитель, уже обязан был вмешаться.

— Вся эта хрень есть на видео, — заявляет Анди и кладет айфон на стол перед директором. — Можете проверить.

Я смотрел ролик несколько раз. Через полчаса после происшествия он уже висел в снэпчате и «Инстаграме». Почти во всех комментах говорилось, что Микки надо уволить. А я написал с анонимного аккаунта, что он «сука герой».

Директор не прикасается к мобильному, смотрит на Микки и спрашивает:

— Вам показалось, что Фабиан в опасности?

— Ну, не то чтобы в опасности… Но он был испуган.

— Это был просто розыгрыш, — заявляет Анди. — Да?

Понятно, что приятели его поддерживают на все сто.

— Все, что мы хотим, — чтобы Микаэль извинился, а школа приняла это к сведению и отреагировала, — говорит папаша Анди.

Микки выглядит страшно подавленным.

— Разумеется, я это сделаю, — говорит он. — Я сожалею, что тебя толкнул, но до этого я много раз просил тебя прекратить.

Анди на него не смотрит.

— Вы извинились только наполовину, — заявляет папаша.

Микки делает паузу.

Это почти унижение. В таком раскладе я сам был миллион раз.

— Простите меня, — произносит Микки.

Мне бы хотелось возразить. Сказать, что прощения должен просить не Микки.

— Им по шестнадцать, они пошутили. А если вы распускаете руки, то вам нельзя работать учителем.

Такой же длинный, как и сын. Толстые губы, шрам на щеке и мозолистые ладони.

— Я перешел границу, когда толкнул тебя, Анди, — говорит Микки, — и я сожалею об этом. Но теперь твоя очередь извиниться перед Фабианом.

Йе-ес! Наконец-то кто-то перевел стрелки на того, кто реально виноват.

— Еще чего! — фыркает Анди.

— Ну же, — настаивает Микки.

Меня поражает его смелость.

— Будь мужчиной и отвечай за свои поступки, — говорит он. — И в дальнейшем постарайся оставить Фабиана в покое.

Директор кашляет, прикрываясь ладонью, и наклоняется вперед, но папаша его опережает:

— У Анди СДВГ ^[14], это не его вина.

Микки откидывается на спинку стула:

— Понятно, я об этом не знал.

— Иногда лучше интересоваться фактами заранее, — говорит папаша.

Микки немного съеживается, сжимает губы и смотрит в стол. Но потом как будто передумывает, собирается с силами и распрямляет спину:

— И все равно он должен попросить прощения у Фабиана.

Папаша Анди передергивает плечами.

В конце концов директор заставляет всех пожать друг другу руки. Анди сжимает мою слишком сильно, но я не подаю вида, что мне больно.

— В связи со случившимся Микаэль получит письменное предупреждение, — говорит директор.

Папаша довольно кивает.

— Мы могли бы передать это дело дальше, — говорит он Микки, — так что скажите спасибо, что у вас такой отличный начальник. — Правой рукой папаша пожимает руку директору, а левой хлопает его по плечу.

По коридору я иду позади Микки. Несколько раз собираюсь поблагодарить его, сказать, что ценю то, что он на моей стороне, но все формулировки в моей голове звучат по-дурацки.

Дома я закрываюсь в своей комнате с компом и наушниками. Рука сжимает джойстик.

Я не отпускаю «энтер» и кошу врагов шквальным огнем, но потом мысленно отвлекаюсь и ни за что ни про что быстро теряю несколько жизней. Думаю о Микки, как он за меня вступился. И не замечаю, что открывается дверь и ко мне подходит Петер.

— Я несколько раз стучал. Ты не слышал?

— Нет. — Показываю на наушники и ставлю игру на паузу.

— Ты не мог бы пойти на кухню и помочь с ужином? Все равно сидишь тут и ни фига не делаешь.

— Я играю.

Он закрывает дверь, я жму на кнопку «продолжить игру».

Всегда одно и то же. Я думал, что Петер будет другим, но он такой же, как все остальные. Ноет и ругается.

— Фабиан! Какого черта! — орет он, снова врываясь в комнату.

Подходит к столу, вырубает комп, выхватывает джойстик у меня из рук и толкает стул так сильно, что я чуть не падаю.

— Ты что, не слышал? Я сказал, что ты должен помочь.

Он весь красный как рак.

— Нет. Ты этого не говорил.

Потому что он действительно этого не говорил.

— Не играй со мной в эти гребаные игры! Быстро на кухню и сделай хоть что-нибудь полезное!

— Почему ты на меня кричишь?

Я крепко хватаюсь за подлокотники и прижимаюсь к спинке кресла. Сидячая забастовка. Петер в ярости и не может взять себя в руки.

— Быстро!

Псих. Хватает меня за руки и пытается поднять. Я напрягаю все тело, сопротивляюсь, уворачиваюсь в разные стороны.

— На, высоси!

— Что ты сказал? — Он заламывает мне руку за спину, упирается коленом в бок и наваливается на меня всем своим весом. Мне так больно, что я кричу.

— Извинись! — орет он.

— Отпусти его!

Врывается мама и начинает колотить его кулаками по спине.

— Пусть сначала попросит прощения!

— Перестань! Ему больно!

Гнев Петера превращается в тяжелый вздох. И хотя он убирает колено и слегка отпускает мою руку, я продолжаю кричать.

— Вон отсюда! — говорит мама.

Она тянет и дергает его, пока его рубашка не рвется.

— Извинись! — повторяет он.