Книга День гнева, страница 60 – Йонас Бонниер

– Но это же была твоя идея? – удивилась Анна.

Индусы нашли партнеров в Гонконге, потенциальных представителей «Миссии наций» и Библейской школы в Китае. Еще совсем недавно, получив такую новость, Синдре воспрял бы духом, но теперь не ощущал ничего, кроме беспомощности и отчаяния. Он не хотел разлучаться с Беттан и ради нее наплевал на миссионерскую работу.

– Тебе известно о моих снах, – ответил он Анне. – Все предопределено, так говорят пророчества.

Анна что-то пробормотала. Синдре нашел в темноте ее руку – потную, проскальзывающую между его пальцами.

– Завтра вечером я уеду, – продолжал он, – и вернусь далеко за полночь. Ты меня поняла? – Синдре не был уверен, что Анна его услышала, поэтому повторил еще раз: – Завтра вечером. Микаэла будет в доме одна, ты поняла?

– Мы с ней останемся одни, – прошептала Анна.

– Все предопределено, – подтвердил Синдре.

Анна положила голову ему на грудь, и он почувствовал, как она вспотела. Анна что-то шептала, похоже, разговаривала с кем-то, но не с ним. Синдре думал, что еще должен ей сказать.

– Ящик с инструментами в подвале.

Анна не ответила, только вздохнула, ткнувшись лицом в его грудь. Синдре не понял, дошла ли до нее последняя фраза, но повторять не стал. Это было бы слишком откровенно. Он ведь ничего не хотел знать о том, что касалось только ее, Господа и Фирцы.

– Ты будешь прощена, – прошептал он и погладил ее по горячей голове.

60

Анна Андерсон перестала быть послушной девочкой. Она сама пришла к такому выводу, когда услышала, что дети на первом этаже повздорили, и не вмешалась. Она лежала в постели, гардины на окнах спальни не были раздернуты. На крыше копошились какие-то птицы. Сороки? Голуби? Они долбили клювами черепицу и все время топали. Анна задумалась о времени суток. Утро?

В другой раз и в другой жизни она спустилась бы поиграть с детьми, развлечься самой и занять их. Теперь на это не оставалось сил. Слабость накатывала волнами, здесь все зависело от того, сколько Анна съела и как поспала. Сейчас, к примеру, она понимала, что не сможет спуститься с лестницы, что не удержится, полетит головой вперед, стукаясь о ступени. Кровь, мысли, страх, отчаяние хлынут из черепа, смешавшись в красно-серой жиже, и так, наверное, было бы лучше.

Ее главной проблемой стало время. Анна представляла его в виде кошки в рыже-черную полоску, которая спит, свернувшись клубочком, на стуле, а потом вытягивается во всю длину и исчезает в окне. Сейчас кошка лежала на месте. Немного земли на лапках, на усах капли росы – вот все свидетельства того, что она только что вернулась с прогулки.

Так Анна переживала время, во всей его непредсказуемости и неуправляемости. Оно ускользало, стоило лишь попытаться его ухватить, и между тем лежало здесь и смотрело на Анну пронзительными зелеными глазами, не понимая, чего от нее, собственно, хочет.

Миновали месяцы с тех пор, когда Анна считала дни и недели и следила за сменой дня и ночи.

Синдре презирал ее нерешительность, ее слезы. Ради него она должна была стать сильной, но Анна не могла предугадать его реакции. Иногда Синдре бывал мил и жалел ее таким ласковым голосом, что Анна исполнялась надежды. Нет никакой необходимости и дальше так мучиться, говорил Синдре. Господь готов явить свою милость.

Но не менее часто Синдре шипел, обвинял Анну во всех смертных грехах и говорил жестокие вещи. Точнее, за него говорили демоны, и задача Анны была ему помочь. После секса это получалось особенно хорошо.

Но потом все начиналось по новой.

За день до того как Синдре должен был улететь в Гонконг, Анна Андерсон одолжила машину и уехала в Уппсалу. Она хотела подыскать Микаэле подарок, прежде чем проводит ее домой, потому что любила Микаэлу.

Она представляла себе нечто бежевое, длинное и пуховое. Такую кофту носила ее мама в последний год жизни. Анне нравился запах шерсти и ванили, исходивший от мягкого воротника, когда Анна обнимала маму. После похорон Анна взяла кофту себе, чтобы время от времени закутываться в нее, погружаясь в теплую дрему. Именно так в понимании Анны выглядели тепло и забота.

Синдре обещал вернуться сразу, как только Анна проводит Микаэлу домой. Это не так страшно. В смерти нет ничего, чего можно было бы бояться, ей нужно смотреть в лицо. Именно так и делают в общине Кнутбю. Анне известно, что каждый вечер – каждый вечер! – люди собираются в одном из домов поселка, чтобы помолиться за возвращение Фирцы. И сама Фирца не желает ничего другого, как только умереть. Ее только обрадует, если младшая сестра уйдет первой.

Анна уже видит, как помогает Микаэле надеть новую теплую кофту, а потом Микаэла отправится домой, вслед за мамой.

Анна купила футляр для мобильного телефона, потому что он ей понравился. Его она тоже подарит Микаэле, в красивом конверте с сердечком и витиевато выведенным именем Микаэлы.

61

И снова дождь.

Вот уже два месяца Синдре водит этот темно-синий «Фольксваген». Машина принадлежит общине, но пользуется ею один Синдре. Сегодня вечером он ведет ее по Бладокерсвеген в сторону Йиму. Не более получаса езды от Кнутбю, но в том и состоит преимущество синего «Фольксвагена», что он лишен индивидуальных черт, а в дремучих лесах Уппланской равнины и вовсе становится безымянным. Кому, в самом деле, придет в голову проверять водителя, если машина числится на балансе церкви?

– Это так не похоже на тебя, – улыбается Беттан, устраиваясь на переднем пассажирском сиденье. – Никогда не думала, что ты такой сентиментальный.

Их ночная встреча – целиком и полностью инициатива Синдре. Завтра он улетает в Гонконг с Микаэлой и другими представителями общины. Синдре не хочет распространяться перед Беттан, насколько ему опротивела эта «Миссия наций», боится показаться высокомерным, но ему и в самом деле совсем не хочется никуда ехать.

– И все это ради меня, – ехидно улыбается Беттан.

Она пытается шутить, но Синдре не смешно. Зачем говорить то, чего не знаешь?

– Да, но только отчасти, – отвечает он и ускоряется в северном направлении по проселочному шоссе.

– Всего одна неделя, – успокаивает его Беттан.

Она сказала это, чтобы Синдре возразил. Беттан хочет убедиться, что он будет по ней скучать.

Один из дворников не в порядке, царапает стекло. В белом свете фар дождь выглядит как сверкающее шелковое покрывало, медленно волнующееся под ветром.

– Лови момент, – говорит Беттан. – Ты когда-нибудь был в Китае?

– Никогда.

– Но это же так интересно!

Ее энтузиазм везде отыщет лазейку. Беттан любит путешествовать, поэтому переводит разговор на места своей мечты – Фиджи, Лас-Вегас, Австралия… Синдре обещает, что после Гонконга побывает с ней всюду.

Они паркуются в лесу, где от дороги остаются две вдавленные в землю колеи. Беттан разочарована. Она предпочитает конюшню, но сегодня Синдре настоял на смене декораций. Завязывается короткая дискуссия по поводу того, как быть с мотором. Если выключить, машину может заметить разве что лось, случайно на нее наткнувшись. С другой стороны, на таком собачьем холоде без дворников замерзнут окна.