Книга Хозяин, страница 25 – Марианна Кисс

Плавно насаживает меня на него и начинает медленно двигаться. Я упираюсь ладонями, смотрю в белизну простыни, чувствую как трется об неё моя грудь. Сосками трусь и это возбуждает. Я стою на колеях наклонившись, а Селим проникает в меня медленно и кажется даже нежно.

Давно выветрилось из моей головы выпитое шампанское. Оно ещё держало, пока я сосала ему член, а теперь резко и как-то некстати вдруг отпустило.

Но наверное и Селима отпустило жесткое состояние, он вдруг стал неторопливым и медленным. Неторопливым. Захват его пальцев не такой крепкий, а даже лёгкий.

Его тёплые ладони тянуться к животу. Селим склоняется над моим телом, прижимает к себе, гладит. Торопливо пальцы коснулись соков, сжали их, обхватили грудь и тоже сжали. Я вздохнула и закрыла глаза от удовольствия этих касаний.

Теперь наконец-то я наслаждалась. На моих волосах всё ещё болтается фата, но как видно это нравится Селиму. И фата, и белые чулки, которые сдавили мне ляжки. Но Селим поглаживает их и я понимаю, что ему это нравится.

Неожиданно он снова схватил меня за волосы, вместе с фатой, притянул к себе. Я резко встала, он сзади меня, а его член во мне. Пришлось потянуться к нему руками, чтобы схватиться и не упасть. Я заводила их за спину, гладила его плечи прижатые к мои плечам, трогала его руки обхватившие теперь моё тело и прижавшие его до боли в ребрах.

— Селим, Селим, — повторяла я на выдохе.

Эти слова вылетали из моего горла сами по себе. И вместе с первым испугом, приходила и радость. И осознание.

Значит, он будет не только грубым, но и нежным. Его сильные объятья возбуждали, заставляли вытягиваться и отставлять ягодицы. Выгибать спину так, чтобы члену Селима было удобно приникать в моё влагалище. Я почти сидела на нем сверху только задницей.

Мы оба на коленях впечатались друг в друга. Селим двигается, а я закрыв глаза, получаю от этих движений невероятное наслаждение. Его ладони сдавили мои соски, без остановки сжимают и гладят грудь, и я надавливаю на его ладони, тру их, прижимаю к своему телу, показывая, как мне всё это нравится. Как хорошо.

— Так тебе нравится? — шепчет на ухо.

Опускает ладонь к моему паху, находит пальцами и надавливает на клитор. Трёт об него и я ещё сильнее прижимаюсь. Открываю рот от наслаждения. Во мне просыпается инстинкт подчинения мужчине. Грубому, но и немного нежному одновременно.

— Да, мне нравится, — выдыхаю, признаюсь.

Его пальцы начинают теребить, елозить по клитору и это приводит меня в неописуемый восторг. Чувствую скорое приближение оргазма. Тело начинает дрожать в предвкушении, ртом хватаю воздух, глаза открываю шире. И жду. Двигаю бедрами сильнее. Подгоняю.

Ладонь Селима на моей шее, тянет, поворачивает голову к себе и впивается губами в мои губы. Его язык врывается в мой рот и я жадно обхватываю его губами. Он двигается, вылизывает десна, касается зубов, а я отвечаю, прижимаюсь сильнее. Даю ему проникать глубоко. Сильные настойчивые движения, как будто языком он трахает мой рот. А я сосу. Мне нравится.

Всё вместе это действует умопомрачительно. Рот, влагалище, клитор, три воздействия на моё возбуждённое тело.

Ладонь Селима всё время движется от шеи до груди и обратно. Но потом останавливается на груди, зажимает сосок и я понимаю, что в меня врывается волна безумного удовольствия.

Я начинаю стонать ему в рот, а он не останавливается, всё играет с клитором, всё теребит сосок. И я получаю сшибающую, оглушительную волну, кажется что бесконечную. Но постепенно она затихает и в этот момент Селим начинает кончать в меня.

Сильными мощными толчками он толкает член в меня. Ладонью нажимает на спину и я снова валюсь на простынь, а он с силой натягивает мои бёдра на свой член. Движение, одно, другое, третье, я уже ничего не понимаю, дергаюсь, подчиняюсь его силе. Извиваюсь. Подвластна его крепким, безжалостным рукам.

А потом он падает на меня, придавливает своим телом, и под его тяжестью я понимаю, как мне сейчас хорошо.

Несколько минут мы лежим без движения. Его тело как будто обмякло и накрыло моё, словно защищает. Но уже скоро я почувствовала, что дыхание перехватывает. Становится трудно дышать.

— Селим, — говорю сначала тихо, а когда он не отозвался, уже погромче, — Селим.

Он не отвечает.

Заснул что ли? И что мне делать?

Пытаюсь пошевелиться, вылезти из-под него, но это нелегко. Он всем своим весом придавливает и не отстраняется, не соскальзывает от моих движений.

Теперь мне совсем нехорошо. Я начинаю сильнее подниматься и вылезать из-под него, но в этот момент он резко дернулся, проснулся… и в руке его мелькнуло что-то блестящее…

Селим схватил меня за волосы с этой чертовой фатой, которая всё ещё там держится, притянул моё лицо к своему и резко приставил к моему горлу… нож.

— Кто тебе сказал, что ты можешь двигаться, будить меня и беспокоить. Если я заснул, ты должна лежать тихо и не сметь тревожить мой сон, ты поняла?

Он с силой тряхнул мою голову. Больно дернул волосы.

— Да, поняла, поняла.

Страх подступал к горлу, а на глаза навернулись слёзы.

— А теперь убирайся, я хочу спать, — он оттолкнул меня от себя, как что-то отвратительное и мерзкое, как гадость которая почему-то оказалась тут, в его постели.

Он откинулся, закрыл глаза и когда я начала слазить с кровати проговорил:

— Пошла вон, и пока тебя не позовут, чтоб на глаза мне не смела показываться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Онемевшая и испуганная я быстро соскользнула с кровати и пошла к двери, где всё ещё валялось белое платье невесты. Я подхватила его начала надевать, натягивать побыстрее, но услышала:

— Пошла отсюда вон.

Обернулась на кровать и увидела холодный взгляд Селима. Я толкнула дверь и почти голая, заматываясь в свадебное платье, вышла из спальни.

Только вышла, откуда-то показался молчаливый слуга и не глядя на меня, а в пол, жестом показал идти за ним. Он провел меня в комнату, где теперь я буду проводить столько времени, сколько вообще у меня есть.

В этой комнате я остановилась посередине и вдруг поняла, что же на самом деле произошло. Я — добровольно, сама, пришла сюда к этому жесткому человеку. Вышла за него замуж и теперь мне некому жаловаться, ведь это был мой собственный выбор.