Книга Планета безумцев, страница 12 – Игорь Гетманский

«Судя по тому, как действовали Бертран и Ли, никому не нужны шумные неприятности, — подумал я. — И кончать меня будут в тихом месте, на темной улице. Так что… Иди, можно. Это единственное место, как-то связанное с Брайтером и всеми остальными. Больше тебе некуда идти. Если хочешь собрать еще хоть крохи информации — тебе сюда».

Я вынул из кармана удостоверение журналиста и с силой надавил на кнопку звонка.

Тип, который стоял напротив меня за литым узором ворот, был совершенен. Как страж. У него были такие длинные и мускулистые руки, что не оставляло сомнений: если он захочет, сможет задушить меня не сходя с места, сквозь решетку. Как бы долго я до этого не продвигался к своей машине. Еще у него были маленькие, скатившиеся к переносице глазки, смотрящие внутрь своего хозяина. А это лишало нежданных гостей всякой надежды на понимание.

Обаятельная улыбка, заготовленная для встречи с педагогами пансиона, оставила меня. Как, впрочем, и дар речи. Детина за воротами переступил огромными косолапыми ногами и наклонил бычью голову на бок:

— Чего надо?

Это прозвучал настолько невнятно и мрачно, что вполне могло сойти и за «пошел в зад». Я выставил перед собой удостоверение и выдавил из себя улыбку:

— Журналист еженедельника «Галактик экспресс» Дэниел Рочерс. Я могу взять интервью у директора?

Детина полез в карман брюк и вынул оттуда сотовый телефон. В его корявой лапе аппарат смотрелся, как пережженный сухарик. Страж потыкал в сухарик кривой сарделькой — присмотревшись, я понял, что это указательный палец, — и заткнул аппарат в мохнатое ухо.

— Здесь, эта, тип один… Журналист, говорит. К вам просится… Ага.

Он вынул телефон из уха, сдвинул засов на воротах и пробурчал:

— Проходи давай.

Я осторожно ступил на территорию «Утренней звезды» и огляделся. Меня окружал ухоженный парк, состоящий из могучих грабов, дубов и тополей. В разных местах парка были разбиты живописные клумбы. Из-за одной из них поднималось старинное трехэтажное здание с колоннами. К нему вела широкая и прямая гаревая дорожка.

— Туда тебе, — кивнул на здание детина и легонько толкнул меня в спину. Когда я справился с инерцией приданного мне движения и замедлил шаг, то был уже на середине пути. Спина от деликатного прикосновения побаливала, но я не обратил на это внимания. Так как радовался тому, что удалился от звероподобного амбала на безопасное расстояние.

Детей нигде видно не было. И из распахнутых окон здания не доносилось ни звука. В окне первого этажа возник стройный женский силуэт и тут же исчез. Я прибавил шаг и вошел в прохладный вестибюль пансиона.

— Так это вы журналист из «Галактик экспресс»?

Я обернулся на этот мелодичный высокий голос и увидел молодую красивую женщину. Она подходила ко мне, грациозно покачиваясь на высоких каблуках. Мой мужской взгляд, как и полагается, прежде всего метнулся к ее ногам и одобрительно перешел с изящных лодыжек на полуприкрытые строгой юбкой колени. Они были безупречной лепки. Выше я обнаружил талию балерины и высокую грудь фотомодели, обтянутую тканью белой блузки. У женщин со столь броской сексапильностью обычно очень невыразительные лица. И поэтому миловидное спокойное лицо незнакомки явилось для меня приятным сюрпризом. Мягкие черты и улыбка не укладывались в пошлый модельный стереотип и преобразовывали впечатление сексуальной внешности в нечто намного более высокое.

— Да, мисс, — как можно длиннее и бархатистее произнес я первые слова, обращенные к такой удивительной даме. — Журналист. И жажду общения с коллективом.

— С каким коллективом? — улыбаясь, спросила она, подходя ближе и протягивая мне руку. — Учащихся или преподавателей?

Я с удовольствием приложился губами к этой изящной и нежной руке.

— После того, как я увидел вас, мисс, я взалкал общения исключительно с преподавателями.

Она польщенно улыбнулась. А я подумал, что в скально-лесной глуши молодая учительница испытывает явный дефицит общения с мужчинами.

— Позвольте представиться. Дэниел Рочерс.

* Глэдис Уолди, — просто ответила она.

* А что вы преподаете?

— Все, — кратко высказалась мисс Уолди. — Все, что мне остается после других преподавателей. А вообще, я директриса пансиона.

Ба! Вот это да! По возрасту Глэдис Уолди была вчерашней выпускницей педвуза, а занимала пост директора!

Мое замешательство не ускользнуло от ее внимания.

— Вы удивлены? Мне тоже кажется, что для меня это слишком солидная должность. Но ведь это частный пансион. Здесь возможны любые должностные метаморфозы. — При этих словах она очень мило улыбнулась и, увлекая меня за руку, пошла по направлению к кабинету с табличкой «ДИРЕКТОР». Ее каблучки игриво зацокали по кафелю вестибюля. — Дело в том, что я в нашем педагогическом коллективе — единственная женщина. Мужчины не очень любят заниматься хозяйственными проблемами, если у них есть другое дело. А директор, как это не солидно звучит, должность хозяйственная…

Она открыла дверь кабинета и, встав в проеме, жестом предложила мне пройти. Придумано это было не очень удачно. Мне пришлось протискиваться между ею и дверным косяком. И когда я делал это, то в полной мере оценил матовую белизну ее нежных щек, тонкий запах волос и чудную упругость грудей: Глэдис, понятно, лифчики презирала. Наш мимолетный контакт заставил молодую учительницу покраснеть, но никак не сказался на ее тоне. Девушка обладала отменной выдержкой.

— Добро пожаловать, мистер Рочерс…

Мы вошли в кабинет, она указала мне на кресло возле журнального столика и продолжала рассказывать:

— Я здесь всего лишь месяц. Не в пример остальным коллегам: все они работают в пансионе со дня его основания. И поэтому я не питаю иллюзий насчет отношения работодателей ко вчерашней студентке. Меня брали именно на черновую бухгалтерскую и организационную работу… Чай, кофе? Виски не предлагаю, так как нельзя.

— Понимаю, — сказал я. — Чашечку кофе. — И спросил: — Так сколько у вас в пансионе этих капризных мужчин, которые не любят заниматься хозяйственными проблемами?

— Трое, — ответила она. — Если не считать Малютку Билли.

Я понял, о ком она говорит.

— Это того, что стоит на воротах?

— Да. А если с ним, то четверо.

Что-то щелкнуло у меня в голове при слове «четверо». Слишком часто мне за последние сутки пришлось слышать это слово. «Четверо — в островных технополисах Малайского архипелага, — прозвучал во мне голос Хаткинса. — Там, как вы знаете, ведутся очень перспективные работы по пространственно-временным перемещениям. А четверых, как я говорил, я не чувствую…»

«Четверых я не чувствую…» Только сейчас я задумался над тем, почему он не воспринимал этот долбаный квартет. Не потому ли, что они выполняли такую работу, что Хаткинсу непозволительно было знать их местоположение?