Книга Дикая война, страница 28 – Ерофей Трофимов

— Вот, держи. Купишь ей забаву какую и сладостей. Да и себе чего подбери. Благо хозяйство у тебя крепкое.

— Не надо, Мишенька. Я ж не за этим, — смутилась Ленка, и глаза её влажно заблестели.

— Знаю, что не за этим. Да сама видишь, я пока сам к доктору не ходок. Так что возьми. Мало ли чего. Ребёнок-то ещё не совсем оправился. Да и гостинец я тебе из похода не привёз. Самого едва довезли. Так что бери и не думай глупого.

— Спаси тебя Бог, Мишенька, — жарко выдохнула Ленка, прижимаясь к нему всем телом.

* * *

Из сна его вырвал чей-то возмущённый шёпот. Словно в сенях кто-то спорил, при этом стараясь сдерживаться. Возмущённую тётку Мишка признал, ещё даже как следует не проснувшись, а вот второй голос сначала его удивил, а потом заставил улыбнуться. Так гудеть рассерженным шмелём размером с собаку мог только один человек. Поднявшись, Мишка не спеша обулся и, не торопясь прошаркав к дверям, распахнул их, с улыбкой сказав:

— Мама Глаша, ты чего гостя на пороге держишь? Негоже так. Не басурмане, чай.

— Ой, сыночка, проснулся, — смутившись, засуетилась тётка. — А ты чего вскочил? Хочешь чего?

— За дом прогуляюсь, а ты пока самовар поставь. Проходи, дядя Николай. Я скоро, — добавил он, отворяя входную дверь.

Смущённый представитель власти — это всегда необычное зрелище. А смущённый урядник — это вообще что-то с чем-то. Громадный мужик с роскошными усами, весом за полтора центнера, смущающийся, словно девица, зрелище не для слабонервных. Так что Мишка, выбравшись во двор, едва сдерживался, чтобы не заржать в голос, как тот конь.

Посетив свой теремок, он всё так же не торопясь вернулся в избу и, усевшись за стол, улыбнулся вытиравшему лицо платком толстяку:

— Что, дядя Николай, досталось от тётки?

— Это я ещё не всё сказала, — тут же отозвалась Глафира, вылетая из-за печи.

— Ты это, Глафира, не шуми, — забасил урядник, ещё больше смущаясь. — Я ведь не просто так. По делу пришёл.

— Мама Глаша, ты ещё метлу возьми, полетишь быстрее, — шутливо осадил Мишка её порыв. — Я тебя просил самовар поставить.

— Так уже, Мишенька, — разом осёкшись, залепетала тётка.

— Вот и слава богу. Гость в доме. Собери там к чаю чего, — улыбнулся ей парень.

— Ага, так уже, — закивала Глафира и метнулась обратно.

— Однако, — удивлённо покрутил толстяк головой.

— Как дела, Николай Аристархович? — сменил тему Мишка.

— Так твоими молитвами, — усмехнулся толстяк. — Снова выручил ты меня, Миша. Народ уж чего только не задумывал. Благо у нас вечно запрягают медленно, а то не миновать беды. А уж когда узнали, что мы с казаками сговорились, так разом все и притихли. Знают уже, что ты ничего просто так не делаешь.

— О как! Это я тут теперь заместо народного мстителя числюсь? — растерянно усмехнулся парень.

— А ты как думал? Да помнит народ, с чего ты сиротой стал. Так что знают, что мимо такого дела не пройдёшь.

— Ну не прошёл, и чё? — иронично усмехнулся Мишка. — Ещё неизвестно, чем вся эта история нам аукнется.

— Сам говорил, война будет. А то, что хунхузы лютуют, так оно всегда так было. С самого начала нужно было им рога обламывать. Да начальство всё в большую политику играет.

— Ну, пусть дальше играет, а если военные в следующий раз не почешутся, то и я не стану. В этот раз повезло, едва жив остался. А в следующий может и не повезти. И что тогда с Глафирой станется? Её кто кормить станет? Или мало вдов в посёлке воют?

Сам того не замечая, Мишка начал заводиться и повышать голос. Потом, сообразив, что не на того гавкает, снизил тон. Но голова от таких переходов начала болеть. Чуть скривившись, урядник понимающе кивнул и, разведя руками, примирительно ответил:

— Думаешь, я по-иному мыслю? Нет, Миша. И я так же думаю. Да только толку с мыслей наших чуть да маленько.

— А вы с полковником говорили, дядя Николай? — беря себя в руки, спросил парень.

— Приказ у них. Все действия проводить только в пределах имперской границы. А хунхузы, сам знаешь, нагадят, и за кордон. Поди догони. Да что я тебе рассказываю. Сам всё лучше меня знаешь.

— Угу, — мрачно кивнул Мишка. — А чего сказать-то хотели, дядя Николай?

— В общем, был у меня разговор с начальством, — кивнув, не спеша принялся рассказывать урядник, — долго спорили. Всё решали, что с тобой делать.

— О как! И чего решили? — иронично усмехнулся Мишка. — А главное, с чего вдруг?

— Так запрет на переход границы был, а ты туда казаков увёл.

— Да? И где та граница? Не на карте, а там, в тайге.

— Вот о том и был спор. По сути-то предъявить вам нечего. Да и народ не поймёт, ежели начальство кулаками махать начнёт. В общем, спорили долго и решили, что историю эту нужно оформить как преследование грабителей, что прииск ограбили.

— Так не вернули же золото? Или казаки привезли? — насторожился Мишка.

— Привезли, — кивнул урядник. — Я потому и решил тебя с атаманом свести, чтобы пропажу вернуть. Под эту марку он и согласился. Сам понимать должен, золото для казны вопрос более чем серьёзный.

— Это понятно. А от меня-то что требуется?

— Подумай, как расписать всё это правильно, — неожиданно попросил толстяк. — Уж больно ловко у тебя это выходит. А то мне начальство уже плешь проело, отчётов требуя.

— А чего там расписывать? — удивился парень. — Узнали, что на прииск напали, собрали казаков, следопыта своего взяли и вдогон пошли. А уж где догнали, там и догнали. В тайге верстовых столбов нету.

— А почему не полиция погналась? — тут же последовал вопрос.

— А поселок кто охранять станет? Благочиние защищать? И вообще, казаки для того и есть, чтобы в особых случаях силам правопорядка помощь оказывать.

— Ну, так-то оно так. Да только мы ведь не сразу вдогон кинулись, — с сомнением протянул урядник.

— Так оно и понятно. Для такого дела подготовка требуется. Да даже людей собрать, и то срок. А уж для серьёзного дела тем более. Да пока про прииск узнали, сколько времени прошло. Это им не столица. Тут от посёлка до посёлка скакать устанешь.

— Это верно, — снова вздохнул толстяк.

— А вот и самовар поспел, — появилась Глафира.

— Спасибо, мама Глаша, — улыбнулся ей Мишка. — Садись с нами.

— И правда, Глафира Тихоновна, давай с нами, — оживился урядник.

— Так у вас вроде дела какие были, — пришло время смутиться тётке.

— Да какие там дела, — отмахнулся толстяк. — Так, обсудили кой-чего.

— Лучше бы у начальства премию какую ему выбил, — снова заворчала тётка. — Мальчишка, можно сказать, жизнью рисковал.