Онлайн книга «Дело пропавшей балерины»
— Мое имя вы знаете, не вижу смысла его повторять. Прошу, садитесь. — Благодарю. Гость вернулся в кресло, Тарас Адамович сел на стул. Что же принесло этого Олега Ираклиевича в его пенаты? — Я… понимаете, Тарас Адамович. Я вчера видел вас в сквере… возле Высших женских курсов. Вы говорили с Мирой Томашевич. Тарас Адамович слушал, не перебивая, гость сменил позу, откинул волосы со лба, схватился за ворот, на секунду замер в неестественной, какой-то скособоченной позе и продолжил: — Вы говорили с Мирой о ее сестре, не так ли? Тарас Адамович внимательно изучал его лицо. Аккуратно выбрит, прямой тонкий нос, взъерошенные пряди волос. Кто этот странный тип? Зачем он сюда явился? — Я… вероятно, мне следует объяснить. Понимаете, я знаю. Я все знаю! — громко повторил он, умолкнув на полуслове. Тарас Адамович терпеливо ждал. Наконец гость продолжил: — Я знаю, что Вера Томашевич исчезла. И Мирослава… Наверное, потому она говорила с вами, вы же — следователь Галушко? — Бывший следователь. — Неважно! Ведь Мира просила вас о помощи? И, не дожидаясь ответа, сказал: — Понимаете… это я, я виноват в исчезновении Веры! — и уронил голову на руки. — Почему вы так думаете? — спросил хозяин дома. — Я давно знаю Веру Томашевич. С момента ее переезда в Киев. Я — художник, работаю в собственной мастерской, а иногда — над декорациями в городском театре. Я видел Веру на сцене, она прекрасна. Вы должны, должны найти ее! Тарас Адамович глотнул чаю. Еще раз посмотрел на своего собеседника, спросил: — Почему вы считаете, что виновны в исчезновении девушки? — Я пригласил ее встретиться в Шато де Флер у розария. Она должна была прийти туда после выступления в Интимном театре. Однако… Я не дождался ее. А потом, на следующий день я узнал, что Вера исчезла, — он поднял на следователя печальные серые глаза. — В котором часу была назначена встреча? — В девять. Выступление в Интимном театре — в семь вечера. От Интимного, расположенного на Крещатике, 43, до городского парка развлечений Шато де Флер — с полчаса ходьбы быстрым шагом. Интересно, как быстро ходят балерины? Девушка могла опоздать. — Я прождал ее до полуночи. Тарас Адамович удивленно вскинул брови. — Она не появилась. Что вы делали дальше? — Утром я был в театре, хотел встретить ее, спросить, что случилось, — объяснил художник. — Понимаете, я подумал, что она… Что она просто забыла, или же ее пригласил кто-то другой. Тарас Адамович потер подбородок, еще раз взглянул на своего собеседника. — Что вам сказали в театре? — Что Вера не явилась на репетицию. — Это вас смутило? Художник грустно посмотрел куда-то мимо хозяина дома. Едва слышно прошептал: — Смутило? Нет, вовсе нет, скорее огорчило. Понимаете, я тогда не думал, что Вера исчезла. Я подумал, что она просто не пришла. Нашла себе компанию поинтересней. И… пропустила репетицию. Эту мысль в полиции горячо бы поддержали. Однако сейчас они были не в полиции. — Что было дальше? Собеседник Тараса Адамовича прикрыл глаза. — Я пытался не думать о ней. Выбросить из головы. — Получилось? — Не очень. В театре начали распространяться слухи. Мира приходила к Брониславе, спрашивала о Вере. Бронислава — жена балетмейстера, Бронислава Нижинская, — объяснил он и продолжил: — В театре говорили, что Вера исчезла, поехала за город с офицерами. Но сестра ее искала, следовательно… Следовательно, могло что-то случиться. Галушко не перебивал. — Я… понимаете, я даже хотел, чтобы что-то случилось. Сейчас я ненавижу себя за это, но тогда, тогда я хотел, чтобы было какое-то другое объяснение тому, что она не пришла в тот вечер в Шато де Флер. Теперь я боюсь, боюсь того, что что-то могло случиться по пути в парк. И боюсь того, что она вообще не собиралась встречаться со мной. Он задумчиво умолк. Потом молвил: — Балерины говорили, что сестра Веры обращалась в полицию. Вера не вернулась, поползли слухи о том, что Нижинская поставит на ее партии дублерш. — Как отреагировали на исчезновение Веры в театре? — Обрадовались. Там ведь тот еще серпентарий. Тарас Адамович отставил чашку. — У вас есть какие-то предположения, куда могла исчезнуть Вера? — Я не знаю, — он пожал плечами. — Раньше она никогда не исчезала. — То есть это с ней случилось впервые? — Да. — А что касается офицеров. Вы с кем-либо из них знакомы? Видели вместе с Верой? — Нет. И не хотел бы видеть. Думаю, балерины больше расскажут о них. Или Мирослава. — Вы хорошо знаете сестру Веры? — Виделись пару раз. Теперь калитка скрипнула чуть слышно, будто извиняясь, что отвлекает собеседников. Олег Ираклиевич Щербак повернул голову в направлении дорожки, ведущей к веранде. Мирослава Томашевич, как и обещала, пришла к Тарасу Адамовичу, когда полуденное солнце зависло над домом, утопавшим в тени яблоневого сада. Замерла у калитки, увидев гостя. Потом решительно направилась к веранде, остановилась у ступеней. Мужчины поднялись. — Добрый день, господин Галушко. О, — перевела взгляд на его собеседника, — господин Щербак! Не ожидала вас здесь встретить. — И я вас, но я рад нашей встрече, — ответил художник, опять превратившись в Париса. — Мира, прошу вас присоединиться к нашему разговору, — пригласил хозяин. — Мы пробовали луковый конфитюр, а еще мой гость рассказал кое-что о том вечере, когда исчезла ваша сестра. Мира удивленно посмотрела на художника: — О, а я не знала, что… что вы что-то знаете… Она села напротив Щербака. — Расскажите мне. Когда вы видели Веру? — Скорее, когда не видел, — грустно молвил художник. — Она должна была выступать в Интимном, я пригласил ее встретиться в Шато де Флер. — Она мне не говорила, — удивилась Вера. Шарм элегантности вмиг улетучился, черты лица художника стали резкими: — А она вам всегда говорит, с кем и когда собирается встречаться? Мира перехватила взгляд Галушко и дрожащим голосом сказала Щербаку: — Простите, просто… В тот вечер Вера приглашала меня на встречу. Мы… Должны были пойти вдвоем в «Семадени». Там… ее ждали. Мира зарделась. Щербак смотрел на свои лежащие на столе руки с длинными тонкими пальцами. |