Книга Музыка Гебридов, страница 96 – Елена Барлоу

Махризе подняла к Стерлингу голову и воззрилась на него так, словно он загипнотизировал её, словно он был каменным идолом, которому она поклонялась. По её щекам текли слёзы, а полные губы тряслись в попытках молвить хоть слово в свою защиту. Амелия посмотрела на эту несчастную, и её гнев улетучился, будто и не было его. Это жалкое несчастное создание вдруг напомнило ей тот день, когда она на коленях тряслась перед зеркалом в спальне, в замке своего дяди, в попытках воззвать к фантому умершего отца. Какое жестокое сравнение! Теперь со своей стороны Амелия наблюдала не менее поразительную картину.

– И так ты отплатила мне за то, что я принял тебя и твоих родных на свой корабль? – прозвучал суровый голос капитана. – Вот так ты платишь за искренность и добро? За то, что я позабыл о твоём прошлом?!

Амелия вздрогнула, будто от колкой пощёчины. Ей стало жутко холодно. Вместе с остальными она смотрела, как Стерлинг схватил Махризе под локоть, тряхнул и, словно куклу, поставил перед собой.

– Стоило мне отвернуться, стоило лишь ненадолго потерять бдительность, и ты решила, что можешь покушаться на жизнь моей жены? – Стерлинг схватил цыганку за подбородок и больно сжал пальцами. – Что за повод я дал тебе думать, будто ты имеешь на меня хоть какие-то права? Если бы хоть одна царапина, оставленная твоими руками на теле моей жены, я придушил бы тебя здесь и сейчас! Я совершил ошибку, когда сжалился над тобой, Махризе… Воровкой ты была, ею и умрёшь!

И он оттолкнул её к стальным объятиям Эмира, ухватившего рыдающую цыганку за талию. На всё происходящее Амелия глядела растерянно, недоумённо, словно предыдущие события не коснулись её. Словно ничто не угрожало её жизни несколько минут назад.

– И что нам с ней делать? – послышался со стороны вопрос Халсторна.

– Мне всё равно… Но чтобы уже утром её не было на этом судне! – он послал Эмиру полный презрения взгляд. – Ты слышал меня? Да будет Аллах мне свидетелем, и да простит он мне грехи, но прикончите эту змею сегодня же и бросьте за борт! А с её отцом я разберусь сам!

Эмир отдал фонарь Халсторну и кивнул. Холодок прошёлся по коже Амелии, когда она услышала визг и причитания молодой цыганки, которую мавр без промедления поволок в трюм. Всё произошло так скоро и так внезапно, а она сама будто бы ото сна очнулась, и вдруг обнаружила, что Стерлинг стоит прямо перед нею и пытается разглядеть её печальное лицо.

– Хорошая вещица, этот клинок, – невесомым жестом он указал на оружие в её руке. – Мегера всё продумала, не так ли?

Девушка беспокойно выдохнула. Хватило сил лишь на то, чтобы просто кивнуть

в ответ.

– Ты вся дрожишь. Ты испугалась? Я и подумать не мог, что Махризе способна на такое! – Стерлинг положил обе руки ей на плечи и чуть сжал горячими пальцами. – Халсторн прав, ты умеешь постоять за себя. Наверное, я больше испугался, чем ты сама…

Когда она подняла к нему глаза, он был так близко, что их губы едва разделяли несколько дюймов. Она ощутила горячее дыхание на собственных устах, и сердце отозвалось на это неясным волнением. Амелия почувствовала, как сладостное тепло приятно сосредоточилось в самом низу живота. Это пугало и восхищало одновременно. Она думала, что он поцелует её, не смущаясь присутствия Халсторна. Думала, что вот-вот возвратит это утраченное жгучее ощущение блаженства от его прикосновения. Однако он всего лишь тихо произнёс:

– Тебе нужно возвращаться в тепло, дорогая. Я распоряжусь, чтобы Джон немедленно спустился к тебе. Хватит и с него этой ночи.

Капитан убрал руки, вмиг заставив Амелию очнуться от забытья и всё осознать.

Вот, как он умел влиять на женщин. Если хотел, конечно. Вот, что ощущала Махризе рядом с ним, хотя он даже повода не давал. Амелия тряхнула рассыпанными по спине рыжими локонами и прежде, чем уйти, спросила первое, что пришло на ум:

– А что будет с цыганкой? Вы и правда казните её?

Фредерик Халсторн издал вымученный вздох:

– Будет так, как того велят морские законы. Слово капитана – закон.

– Но это жестоко! Подумайте хотя бы о её семье!

– Не играйте в милосердие, сударыня. Для этого не слишком подходящее время.

– Я не спорю о том, что её нужно наказать, но разве убить молодую женщину – это единственный выход? Это всё, что знает ваше чёрствое сердце?

Халсторн явно был настроен настойчиво отстаивать свою точку зрения, но

Стерлинг перебил его, вскинув руку. Капитан очень внимательно посмотрел Амелии в глаза. Повисла напряжённая тишина, прерываемая лишь лёгкими ударами волн о борт. Фредерик знал: любой другой уже сдался бы и отвёл взгляд, но эта девушка оказалась достаточно смелой, чтобы противостоять бездне, взывающей к ней из этих самых серых глаз.

– Abyssus abyssum invocat, – пробормотал мужчина едва слышно и упрямо отвернулся.

Стерлинг тем временем пристально следил за реакцией супруги, затем вдруг улыбнулся. Бесхитростно и искренне, чему Амелия была явно удивлена.

– Она могла навредить тебе. Более того, угрожала твоей жизни. Подобного не стерпел бы ни один уважающий себя моряк. И всё же… ты ей сочувствуешь?

Амелия молчала, глядя на него едва ли не с испугом.

– Внезапно я поняла, что разделяю её чувства… Да, она повела себя бесчестно, но она влюблена. Не более. И она ещё молода. Если бы у меня был голос, если бы вы прислушались ко мне, то…

– Что?

– Я бы смела просить вас её помиловать. Не отнимайте у неё жизнь.

Со стороны послышался смешок, но вступать в новую дискуссию Халсторн был не намерен. Капитан выпрямился и, словно коршун, обведя взглядом палубу, издал вымученный вздох. Поведя широкими плечами, он снова обратился к жене:

– Заманчивое предложение. Но я вынужден его отклонить.

– Даже не подумав?! Что вы теряете, если пощадите цыганку?

– Свою честь, возможно, – сказал он абсолютно откровенно. – Да и пощадив её, я ничего не получу.

Амелия всё ещё была возмущена.

– Вы просто… жестокий тиран! – отпарировала она. – И так вы решаете любой конфликт? За борт каждого, кто решит подраться?

– Не припомню, чтобы мне доводилось разнимать двух дерущихся женщин, сударыня! – усмехнулся Томас. – Мало же вы знаете обо мне, считая меня тираном.

– Но я знаю, что перед вами многие годы были примеры жестокости и зверства! В любом случае я не приемлю подобную расправу. Это кошмарно!

Стерлинг в удивлении вскинул бровь и усмехнулся:

– Так ты считаешь, что я кошмарен?

– Да!

– А если я пощажу её, ты изменишь своё мнение?

Его вопрос едва не ввёл её в ступор. Он говорил так бесхитростно и в то же время властно, что это попросту обескуражило девушку. Амелия смутилась и даже сама не осознала, почему.