Книга Тайна кремлевского водопровода, страница 3 – Валерий Роньшин

— И не курица, — прибавила я.

Федякин посмотрел на меня долгим взглядом. Из-за черных очков я не могла видеть его глаз, но готова была поклясться, что они смотрели с холодной злобой. Мне стало немного не по себе.

— Послушай, девочка, — неприятно усмехнулся профессор, — а может, и тебя омолодить?

— Да я вроде еще не старая, — с трудом улыбнулась я в ответ. — Мне в следующем году только четырнадцать лет исполнится.

— Четырнадцать лет — это не так уж мало. А я сделаю тебя шестилетней.

"Ни фига себе, — подумала я, — снова стать шестилетней. Это значит — все начинай по новой. Опять иди в первый класс, учись семь лет…"

Нет уж, благодарю покорно. Такие приколы мне не в кайф.

Я демонстративно глянула в окно, за которым виднелись часы на Спасской башне Кремля.

— Ого, сколько уже натикало! — с преувеличенным удивлением сказала я. — Извините, мне пора. До свидания, Ольга Васильевна. Всего хорошего, профессор; была рада с вами познакомиться.

И я быстренько свинтила к себе домой.

На другой день, вернувшись из школы, я нашла в дверях записку от старухи Грохольской.

"Дорогая Эммочка, — писала Ольга Васильевна, — я в клинике профессора Федякина. Решила рискнуть и скинуть годиков тридцать-сорок. За меня не волнуйся и другим соседям передай, чтобы не волновались. Через недельку вернусь молодой и красивой. Целую, О. Г."

Не успела я оглянуться, как неделя пролетела.

За это время ничего особенного не произошло. Если, конечно, не считать того, что мои и Володькины родители решили съездить куда-нибудь отдохнуть после пережитых волнений, связанных с покупкой новых квартир. Они очень долго спорили, куда им лучше всего отправиться: в город Сент-Луис, на берега реки Миссисипи, или в город Пуэрто-Ордас, на берега реки Ориноко. И в конце концов решили съездить в город Задонск, на берега реки Дон. Навестить моего дедушку, бравого капитана Кэпа.

Мы с Володькой проводили их до самого поезда и послали вслед по воздушному поцелую. А потом Воробей побежал пялиться в свой любимый телескоп, а я отправилась в гости к старухе Грохольской.

Когда я позвонила, за дверью раздался незнакомый женский голос:

— Кто там?

— Это соседка… — осторожно ответила я. — Эмма Мухина.

— Эммочка! Сейчас открою! Дверь отворилась, и я увидела молодую девушку лет двадцати.

— Ой, — ойкнула я. — А можно мне Ольгу Васильевну?

— Эммочка, — лучезарно улыбалась девушка. — Так я и есть Ольга Васильевна. Ты что, не узнаешь?!..

— Честно признаться… э-э… — растерянно забормотала я.

Девушка взяла меня за руку и потянула за собой.

— Проходи, милая. Сейчас будем чай пить.

Я вошла. Все в квартире было как обычно. Старинные картины, старинная мебель… Только вместо древней старухи передо мной стояла цветущая девушка. — Профессор Федякин оказался настоящим волшебником, — счастливо смеялась она. — Ты посмотри, что он со мной сделал при помощи своего "Омолаживателя". Я теперь могу даже рукой до люстры достать.

И, легко подпрыгнув, девушка достала рукой до люстры. Затем прошлась по комнате "колесом", а в заключение села на шпагат.

Я с нескрываемым изумлением наблюдала за этими гимнастическими упражнениями. Невероятно, просто невероятно.

— Надо будет обязательно записаться на боксерские курсы, — вслух размышляла Ольга Васильевна. — Всю жизнь мечтала выйти на ринг…

— Да вам не на ринг надо выходить, а замуж, — сказала я. — Вон какой красоткой стали.

— Ты так считаешь? — кокетливо посмотрела она на себя в зеркало.

…В общем, все получилось как в фантастическом кино. И если б я лично не присутствовала при разговоре с профессором Федякиным и не видела фотографий котенка и цыпленка, то ни за что бы не поверила, что такое возможно в реальной жизни.

Мне тут же захотелось все рассказать Володьке. Пялится целыми днями на звезды и не подозревает, какие чудесные открытия совершаются у нас на Земле.

Распрощавшись с омолодившейся Грохольской, я помчалась к Воробьеву.

Я так спешила, что, когда перебегала дорогу, не сразу заметила, как из-за поворота вырулил ярко-зеленый "ягуар" и понесся мне наперерез. Я едва успела отскочить в сторону. Машина, резко тормознув, остановилась. Из нее выскочил разъяренный водитель.

— Тебе что, ёксель-моксель, жить надоело! — заорал он на всю улицу.

И тут его лицо из злобного превратилось в удивленное, а из удивленного — в радостное.

— Эмка! — снова заорал он на всю улицу. — Лопни мои глаза, ты, что ли?!

Это был майор Глотов, собственной персоной. Тот самый майор, с которым мы ловили террористку Дженни Ли, спасая Санкт-Петербург от взрыва [2] . После чего генерал Пивоваров — начальник Управления внешней разведки — присвоил Глотову звание полковника.

— Здрасте, здрасте, полковник, — сказала я.

— Бери выше, девочка, — небрежно ответил Глотов. — Я уже генерал. — Он предупредительно распахнул дверцу "ягуара". — Садись, покатаемся.

Я села, и мы поехали в сторону Красной площади. Вскоре мы выехали на площадь и, не сбавляя скорости, понеслись дальше. В отличие от дороги, здесь было полное раздолье. Ни одного автомобиля. Только прохожие, стремительно разбегающиеся из-под колес, будто испуганные куры.

— По Красной площади, наверное, проезд запрещен, — заметила я.

— Кому запрещен, а кому и нет, — подмигнул мне Глотов и, резко развернув машину, повел ее к Спасским воротам.

Два милиционера, стоящие по обе стороны от ворот, вытянулись по стойке "смирно" и отдали нам честь.

Мы въехали в Кремль.

— Кем же вы тут работаете? — с невольным уважением спросила я. — Комендантом?

— Не угадала, Эмма. Я теперь начальник Службы охраны президента. — Глотов протянул мне свою визитную карточку. — Звони, если что понадобится.

Мы ехали по территории Кремля, и Глотов, словно заправский экскурсовод, давал пояснения:

— Вон там — базируются два спецподразделения: группа "Вега" и группа "Омега"; слева от них — шахты с ядерными ракетами; правее— склад с боеприпасами… — Машина остановилась. Голос генерала зазвучал почти торжественно: —А прямо перед тобой, девочка, — резиденция президента России!

Мы вылезли из "ягуара". К нам тотчас подбежал здоровенный верзила. У него были русые волосы и голубые глаза.

При виде здоровяка, Глотов тепло улыбнулся.