Онлайн книга «Приключения на вторые девяносто»
|
– Но вот что мне с вами делать, а, Городецкая? Вы же молодая женщина, а память у вас прямо старческая. – Почему старческая, девичья! – фыркнула она. Поерзала, устраиваясь поудобнее, вспомнила, что не надела ремень безопасности, исправила свою ошибку. – Спасибо, – буркнул Звонарев, – а то у меня лишних пятисот рублей нет. – Что-то вы все время о деньгах говорите. Неужели так мало получаете? – Вам этого не понять, – вздохнул он. – А я попытаюсь. – Да, ладно, это у меня такие шутки несмешные, – пробурчал он и скосил глаз на сумку, которую Эльвира пристроила на коленях. – Вы сегодня опять с термосом? – спросил он. Но сегодня в сумке у Эльвиры болталась лишь початая бутылка минеральной воды да пара бутербродов. Ну, еще с полкило яблок. На самый крайний случай. С некоторых пор она стала думать о том, что ей может понадобиться еда и теперь никогда не выходила из дома, не бросив в сумку хоть что-нибудь съедобное. – Нет. Я же думала, это ненадолго. А что, вы голодны? – Не успел позавтракать, – признался он. – У меня есть яблоки. Бутерброды с сыром и минералка. – Давайте яблоко. Он не глядя, протянул руку. – Мы можем остановиться у какого-нибудь кафе. – Неужели вы едите в кафе? – Конечно, – слегка обиделась она, – как все студенты. Что же мне для этого домой ездить? Он хрустел яблоком и в самом деле казался голодным. Вот что ей стоило сделать пару бутербродов с ветчиной, например?! Или сунуть в пакет несколько котлет. У Ольги получаются бесподобные котлеты. Но Эльвира не привыкла думать о своих ближних. А еще вдруг ей захотелось поделиться с Георгием Николаевичем своими горестями. – Знаете, вчера хоронили Веру Дмитриевну… мать моего покойного мужа, так свекор сказал моим родителям, и они передали мне, чтобы мы не приходили на похороны. – Почему? – удивился Звонарев. – Говорит, что мы… что я несчастье в их семью принесла. – Нашли, значит, крайнего. Слабую женщину. Не расстраивайтесь. Насколько я смог узнать, молодой Панасенколюбил рисковать. Вот и молодую жену с собой потащил. Удивительно еще, что оба не погибли. У вас, видимо, сильный ангел-хранитель. – Вы верите в ангелов? – удивилась Эльвира. – Говорят, они есть… – он смутился. – Видимо, это ваше присутствие на меня так подействовало, вот я и распустил язык. – Мое присутствие?.. А мне казалось, что я вас раздражаю. Вы так со мной разговаривали… – Простите! Странно было видеть, как конфузится этот скуповатый на чувства молодой человек. По крайней мере, внешне скуповатый. – Честно говоря, я злился на самого себя. – Хотите сказать, что вам нельзя давать волю чувствам? Вы женаты? Он не стал соображать, почему она об этом спрашивает, да еще безо всякого перехода, а просто отмахнулся от ее вопроса. – Конечно же, нет. Просто такие девушки, как вы, не для таких, как я. – Какие – такие? – Эльвира приготовилась обидеться. – Женя с Артуром тоже говорили, что я неумёха, и вообще от меня никакого толка, а я, между прочим, не испугалась, когда Женя был вынужден выстрелить в того человека, который ехал на мотоцикле… – Ну, при чем здесь это? Разве я произнес хоть слово о том, что вы чего-то там не умеете. Человек может научиться всему, чему захочет… Погодите, в какого еще человека стрелял ваш Женя? – Я же вам говорила! – Эльвира уже всерьез стала опасаться, что у нее не все в порядке с головой. Может, провалы в памяти у нее от стресса или грязной воды наглоталась, когда тонула? – А иначе, где бы мы взяли мотоцикл? – Ах, да, что я, в самом деле… Значит, не только у нее проблемы с головой? – Во всяком случае, я вам не понравилась. Вы стараетесь на меня лишний раз не смотреть, опускаете глаза, будто я вас раздражаю. Тут Эльвира немного кокетничала, потому что знала о своей привлекательности, и догадывалась, что он вовсе не остался к ней равнодушен. Но он должен ей сказать об этом сам. Эльвира не знала, почему вдруг это сделалось для нее таким важным. И он выдавил, глядя в сторону: – Понравились. А что толку? Дочка вице-мэра…Как говорится, не в свои сани не садись. – Теперь уже я не столько дочка, сколько вдова. – Вы играете со мной, – он строго взглянул на нее.– Девчонка! Для вас слово – вдова – не имеет особого смысла. Вы ведь в браке только два дня и побыли… – Думаете, я неправильно горюю? Он, видимо, хотел сказать, что Эльвира и вовсе не горюет, но передумал. – Будем считать, этого разговора между нами не было. – А что было? – Ничего. Я на службе. – А я и забыла! Ну, что ж, будем ехать и молчать. Три часа молчания. Хорошее название для романа? – Для романа три часа – слишком малое время… Кстати, вы вполне могли отказаться и не ехать со мной в Мостовое. До него больше двухсот километров… – А я вот еду. И могилу Вадика пойду искать… Кстати, вы не знаете, память к Мальцеву вернулась или нет? – Не знаю, – он посмотрел на нее с пониманием. – Как-то врачи не уточняли. Позвонили нам и сообщили, что сегодня ненадолго он пришел в себя. То есть, выходит, он может быть без сознания и мы зря туда едем? – Мало ли, – пожала она плечами. – Да, останется лишь уповать на то, что память к нему вернулась, и он в сознании, иначе все будет зазря. – А после того, как вы с Евгением поговорите, мы с вами поедем в лес? – Мы с вами! – передразнил он. – Как бы ни относилось к предоставленной вами информации мое начальство, я не могу позволить себе, подвергать риску вашу жизнь. – А свою жизнь? – Единица, кому она нужна? Голос единицы тоньше писка, как говорил пролетарский поэт Маяковский. – Мне нравится, что вы шутите. Я людей из вашей службы представляла такими буками без чувства юмора. Строгими до суровости. И вообще неинтересными. – В каком смысле? – удивился он. – В таком, что вам недоступны обычные человеческие чувства. – Ну, вы и накрутили! – он даже расстроился. – Вот уж не думал, что выдержанность можно принимать за бесчувствие. – Но вы же думаете, будто должность моего родителя настолько меня изменяет, что мною и увлекаться нельзя! В общем, Эльвира не стала его успокаивать, говорить, что он не так ее понял, как аукнется, так и откликнется! – а стала вроде невзначай бомбардировать его вопросами. Пока он не опомнился и опять в своей скорлупе не замкнулся. |