Онлайн книга «Обман Розы»
|
- Простите, мадам! Розалин как раз хотела пойти за Сесиль. Но я ее задержал. - Я вижу, - сухо ответила ему мать. – И почему ты опять зовешь меня мадам! Я стояла к ней спиной, безуспешно пытаясь прийти в себя после бури и полета. Сердце стучало быстро и сильно, а щеки пылали, словно вся кровь прилила к лицу. - Розалин? – окликнул меня граф. – Позовешь Сесиль или мне сходить за ней? - Позову, - сказала я, пытаясь сохранить достоинство. – Прошу простить, - я присела в книксене и поспешила к лестнице, боясь даже оглянуться. - Вас не понять, - услышала я тихий голос мадам Аржансон, - то вы ссоритесь, то такая любовь… Я сбежала по лестнице, нашла в кухне Сесиль и ухитрилась довольно связно приказать ей подняться в комнату к гостье. Когда служанка ушла, я попросила у мадам Пелетье воды, сделала пару глотков и окончательно вернулась с небес на землю. Любовь. Нет, мадам София, это не любовь. Это лицедейство. Но я невольно задумалась – какова же любовь на самом деле, если даже игра в нее заставляет так трепетать. А душа моя именно трепетала, стоило лишь вспомнить горячие губы и прикосновение ладони к затылку… На сцене я сотни раз разыгрывала влюбленную героиню, но только сейчас поняла, какими жалкими были эти потуги изобразить чувство. Увидь меня маэстро Панчини теперь, он вопил бы от восторга, что я так тонко вошла в образ. Призвав себя к спокойствию, я прошла в гостиную, где отчим Этьена сидел в кресле, развернув утреннюю газету. При моем появлении месье Аржансон несколько тяжеловато поднялся. - Не надо вставать, - запротестовала я, - вы же у себя дома, устали в пути… - И правда – устал, благодарю, - добродушно засмеялся он. – Дороги тут и в самом деле ужасные. А Этьен хотел везти нас на своей громыхалке. Софи ее, кстати, до ужаса боится! Я вежливо улыбнулась, совершенно не понимая, о чем он, и предложила: - Хотите кофе? Пока мадам спустится? - Лучше позавтракаем все вместе, - сказал он. – Пусть будет прекрасный семейный завтрак. - Что может быть лучше, чем трапезничать в кругу семьи! – объявил Этьен, появляясь на пороге. Похоже, граф не хотел оставлять меня надолго одну. Он принял мои ошибки, как фертели. Наверное, думал, что я болтала ерунду ему назло. - Принесу салфетки, - сказала я, решив ускользнуть в кухню, но граф не позволил. - Мадам Пелетье принесет, - заявил он, а ты лучше присядь, милая. Чтобы бегать – есть слуги. В его словах мне послышалась насмешка, но я послушно села на краешек кресла, всем своим видом изображая примерную жену. Месье Аржансон углубился в чтение газеты, а Этьен подошел и встал за спинкой моего кресла. Тяжелая мужская рука легла мне на плечо, погладила, сжала… Я невольно вздрогнула, опять почувствовав смятение, как во время поцелуя… - Не сиди, как гайка на винте, - прошептал Этьен, наклонившись ко мне и легко касаясь губами моей щеки. – Предложи отцу кофе… - Я предложила, он отказался, - ответила я тоже шепотом, боясь шевельнуться, и ощущая чужого мужа всем своим существом. Он подавлял мою волю одним лишь своим присутствием и заставлял трепетать всего-то от звука голоса и прикосновения ладони. - Значит, говори о чем-нибудь, - его жаркое дыхание опалило мою шею. Этьен выпрямился, убирая руку, и я мысленно и скороговоркой прочитала слова коротенькой молитвы, чувствуя себя так, словно прыгнула из горнила в холодную воду. Так. Заговорить о чем-нибудь. Роза, о чем-нибудь… - Что интересного пишут, месье Аржансон? – спросила я любезно. - Совсем ничего, - ответил отчим Этьена, переворачивая газетный лист и чуть улыбаясь. – Вот, в столицу приехал маэстро Рикарди… В Гранд-Опера будет парад его спектаклей… Жаль, что вы решили уединиться в провинции. Обещается грандиозное зрелище. - Розалин устала от светских мероприятий, - сказал Этьен. – Ведь так, милая? - Ужасно устала от театра, - подтвердила я вполне искренне. - Выставка Клода Боннера… - продолжал перечислять новости месье Аржансон. – Видел я его мазню – не понимаю, почему его считают лучшим художником современности… Имена маэстро Рикарди и художника Боннара ничего мне не говорили, но на всякий случай я закивала, полностью соглашаясь с месье Огюстом. - Вобщем, ничего интересного… - подытожил он. – С тех самых пор, как вы устроили скандал на приеме у его высочества. Я как будто второй раз прыгнула в ледяное озеро. - Об этом писали все газеты, - любезно продолжал месье Аржансон. – Мне стоило огромных трудов скрыть это от Софи. Боюсь даже представить, что с ней было, узнай она о драке в присутствии императрицы. О драке… Облизнув пересохшие губы, я лихорадочно соображала – неужели, граф и графиня подрались в присутствии ее императорского величества?!. Что же это за семейка такая?.. Рука графа де ла Мар снова легла на меня – на шею, пониже затылка, и предостерегающе сдавила. - Тогда я выпил лишку, признаю, - сказал он небрежно. – Но Пужи сам виноват. Начал нести какую-то ересь и довел меня до бешенства своими памфлетиками. Да и не сильно мы с ним подрались – всего-то обменялись парой тумаков. - В газетах писали, что ты спустил его по главной лестнице Вайзерфилд-холла, - заметил месье Огюст. – А графиня… - тут он перевел взгляд на меня, и я испуганно встрепенулась, - а графиня сломала веер о твою голову и называла тебя сумасшедшим алхимиком. Крепкие пальцы чуть сдавили мою шею, подсказывая, что теперь должна дать объяснения я. Сердце мое пропустило удар, а потом забилось в сумасшедшем ритме, но я ухитрилась произнести, улыбаясь немного смущенно: - Журналисты – известные фантазеры, месье. Конечно же, всё это – преувеличение. В тот момент я просто пыталась остановить Этеьена, чтобы он не наделал глупостей. Я так испугалась за него – вцепилась, не позволяя подойти к месье… Пужи… Тем более, что все это происходило при свидетелях… Мне жаль, что мы доставили вам столько волнений. Обещаю, что ничего подобного не повториться. - Очень на это надеюсь, - месье Огюст проницательно глянул на меня, а потом вернулся к газете, и мне показалось, что он с трудом сдерживает улыбку. Рука Этьена на моей шее ослабила хватку, а сам он наклонился поцеловать меня в щеку. Я едва сдержалась, чтобы не отшатнуться, потому что каждое его прикосновение действовало на меня, как пчелиный укус. - Умница, - шепнул он мне. Можно было уже меня отпустить, но он медлил, и пальцы поглаживали мою шею так… призывно… - Я готова! – раздалось сверху – к нам спускалась мадам София, переодевшаяся в свежее платье – бледно желтое, придававшее ей вид весеннего цветка. – Можем садиться за стол. |