Книга Партия, дай порулить, страница 61 – Людмила Киндерская

Глаша обиженно замолчала, и дальнейший путь они проехали, думая каждый о своем.

Около дома Михаила творилось настоящее столпотворение. Вениамину пришлось искать место, где бы припарковать машину. Востриков с трудом протиснулся сквозь толпу зевак. Там он заметил нескольких представителей разных партий, кое с кем из них приходилось встречаться на дискуссионных площадках и ток-шоу.

– Привет, Семеныч. Что, приехал павшего соперника носком ботинка пнуть? – весело спросил один из членов правящей партии.

– Привет, Андрей Гаврилыч, – поздоровался Востриков, пожимая ему руку. – Так и ты, смотрю, за этим же сюда явился.

– Да брось, «Ориентация-Запад» нам не конкуренты. Это ваше с ними поле борьбы, – он хохотнул. – А это правда, что Селиванов кого-то замочить хотел?

– Понятия не имею. Мне позвонили, я сразу сюда, – пожал плечами Востриков. – А где Олег-то, не видел?

– Видел, вон перед камерой рисуется. Красава! – и Андрей Гаврилович подбородком указал на Похлебкина.

Тот стоял перед оператором и давал интервью:

– …и я сразу же приехал. Ну а как же?! Ведь эти люди рвутся к власти, а партии «Народная власть» совсем небезразлично, кто хочет править народом.

Журналистка в бейсболке, надетой козырьком назад, казалось, совсем его не слушает. Она дергала микрофоном и постоянно бросала взгляды на подъездную дверь. Вдруг та широко отворилась, одна из створок ударилась о косяк, и из парадной появилась целая делегация.

Первым вышел полицейский, следом за ним в наручниках вывели Селиванова. В ту же секунду, подобно рою пчел, летящему за маткой, к ним ринулась толпа молодых и не очень людей с микрофонами и камерами. Плотный мужчина в светлом костюме, обеими руками прижимающий к животу портфель, оказался в их окружении.

– Разрешите пройти! Меня зовут Борис Львович Голдберг. Я адвокат господина Селиванова, – завопил он.

Микрофоны, как по команде, повернулись к нему.

– Борис Львович, считаете ли вы, что арест господина Селиванова инспирирован конкурентами? – выкрикнула девица, которая минуту назад интервьюировала Похлебкина.

– Господин Голдберг! Каковы шансы на освобождение Артема Игоревича под залог? Возможен ли домашний арест? – поинтересовался высокий красавец с федерального канала.

– Обвинения против господина Селиванова абсурдны. Мы будем ходатайствовать о полном освобождении без всяких условий, – сказал Борис Львович, пробившись к своему подзащитному.

Полицейские растолкали толпу и сделали для подозреваемого «коридор», по которому тот прошел к уазику. Борис Львович семенил рядом, что-то нашептывая Селиванову на ухо. Тот слушал советы адвоката с отрешенным видом, около машины на секунду задержался, окинул зевак пустым взглядом, посмотрел вверх, тяжело вздохнул и полез в автомобиль.

«Рой» журналистов развернулся и «полетел» собирать информацию дальше. Интервью раздавали все: коммунисты и справедливороссы, единороссы и либералы, национал-патриоты и демократы.

Востриков выбрался из толпы и направился к кучкующимся «искровцам».

– Вот смотри, Сергей Ефимыч, ни «Возрождение», ни «Светлый путь», ни «Молодая гвардия», ни еще какой-нибудь другой наш офис здесь не присутствует. А ваши все тут как тут, только Сологубовой не хватает. Вы что, не работаете нигде? И прием не ведете?

– Мы все в «Искре» были, когда это произошло, – стал оправдываться Торопов. – Мы с Аллой сразу сюда, Глаша с Веней с вами приехали, а Татьяна Митрофановна в «Искре» осталась.

– У вас на все есть объяснение, как я погляжу, – сбавил тон Востриков. – Ладно. Проехали. Рассказывайте, откуда узнали, что произошло.

Аллочка провела руками по плотно облегающей блузке, пожала плечами:

– Дело в том, что я Мишу Клепикова очень хорошо знаю. Еще по молодости. И на днях была у него в гостях. Поэтому когда все случилось, он мне сразу позвонил.

– Ой, что-то ты мутишь, Кучинская. Вы у Торопова совсем от рук отбились. Рассказывай лучше все. Зачем ты поперлась к этому другу молодости? – Востриков снова разгорячился, но заметив, что на него стали обращать внимание зеваки, в конце предложения голос приглушил.

– Вы не волнуйтесь так. Я рассказываю. Несколько лет назад я встречалась с Селивановым, – продолжила Алла.

– О господи! Я от вас с ума сойду! – Востриков схватился за голову. – Куда смотрела служба безопасности? Ведь говорили же, под лупой нужно рассматривать анкеты кандидатов в партию. Под лупой! Все их амуры!

Внезапно он сник и устало махнул рукой.

– Года четыре назад мы расстались, и он стал встречаться с Николь, – медленно продолжила Алла, – которую убили.

Востриков застонал.

– Антон Семенович, не нервничайте. В принципе ничего страшного не произошло. Ну встречались, так давно расстались, – Торопов постарался говорить нарочито беспечным тоном.

– Да, конечно, не произошло, – ернически согласился с ним Востриков. – Просто одна дама взяла фото убитой модели и выцарапала той глаза, а другая попыталась поймать убийцу с помощью шприца с витаминами, самодельного бронежилета и подсолнечного масла!

И он глянул на притихшую Глафиру.

– Как это? Кого поймать, какого убийцу? Какой еще шприц? – не понял Торопов.

– А это нам всем потом расскажет Радова, – вкрадчиво сказал Востриков. – Продолжай, Кучинская.

– Ну вот. Когда я встречалась с Селивановым, мы часто проводили время вместе с Михаилом, – начала было Аллочка, но ее прервал телефонный звонок.

Она поднесла трубку к уху, сказала в нее:

– Я не одна, – через секунду добавила, – поняла.

И обернулась к однопартийцам.

– Звонил Михаил Клепиков. Сказал, чтобы мы поднимались к нему. Нужно только, чтобы журналисты за нами не увязались.

– Мы им Похлебкина оставим, – сказал Востриков. – А сами тихонечко по одному прошмыгнем в подъезд.

– Давайте, – заговорщически прошептала Аллочка. – Второй этаж.

Около открытых дверей квартиры их ждала Дора Исаевна.

– Ой, деточка, – узнала она Аллу, – у нас тут такие дела происходят! Павлин этот хвостоперый, дружок Мишин, чуть моего мальчика на тот свет не отправил!

– Да почему павлин-то? Да еще и хвостоперый, – вышел к гостям Михаил.

– А кто же еще? Все такой важный ходил, футы-нуты, ноги гнуты! Хвост свой распускал. А как наша Фанечка Раневская говорила, даже под самым красивым хвостом павлина, всегда скрывается самая обыкновенная ж… попа.

– Давайте, проходите за стол, – не выдержал Михаил.

И обратился к сестре:

– Ты долго гостей будешь в прихожей держать-то?

Та всплеснула руками и засеменила вглубь квартиры, приговаривая: