Книга Империя отходит от края, страница 7 – Сергей Тамбовский

Б. деньги — да, товарищи, деньги при социализме пока еще не отменили, и чтобы хорошо учиться и хорошо жить, необходимы денежные средства и надо дать возможность студентам вполне законно зарабатывать эти средства, смелее надо внедрять в жизнь идеи хозрасчета и самофинансирования, товарищи

В. личное развитие — в свободное от учебы время студенты должны иметь возможность развиваться физически и духовно, надо развивать имеющееся и добавлять новое, например набирающие популярность восточные единоборства и ритмическая гимнастика вполне могли бы внедрены и у нас, далее студенты хотят слушать современную музыку, значит надо развивать и это направление… свой ансамбль, и может не один, свой клуб по интересам, путь общаются на разные темы, кроме газеты неплохо бы было сделать общеинститутское радио, а может даже и телевидение, к нашему театру у меня тоже есть пара предложений, но это я уж потом озвучу и тд

Г. разное — смелее привлекать студентов к управлению, опросы общественного мнения, конкурсы, например на фирменную символику и корпоративные цвета, с этим тоже надо что-то делать, сейчас наше заведение смотрится, мягко говоря, уныло.

Проведя в жизнь все это… ну даже какую-то часть, мы сможем поднять планку нашего с вами любимого учебного заведения на мировой уровень… и даже выше его тоже наверно сможем.

Вкратце у меня все, — закончил я и сел.

Вопрос мне задали только один, Олежа кстати и задал:

— И откуда ты такой взялся, Сорокалет?

— Вы не поверите, но из рабочего квартала на окраине Автозавода, — честно ответил я, — проспект Кирова, дом 18, квартира 94.

Договорились подумать и продолжить… договариваться, все как всегда… но вода камень точит, а уж комсомольский штаб тем более.

На обратном пути у меня вдруг образовалась целая куча дел, и туда надо зайти, и на то посмотреть, и это купить… коньяк для хирурга обошелся в червонец, Белый аист, это в 21 веке он превратился в помойный отстой, а здесь, насколько я помнил, был очень и очень даже ничего. Ладно, не жалко. Поставил машину рядом с приемным покоем 40-й больницы, коньяк в бумажный пакет, справился у дежурной медсестры, кто же там оперировал Михальчика-то три дня назад, оказалось, что Владимир Пак, ничего себе… и он как раз был на работе, где-то на третьем этаже поищи его, милок, раз приперло.

Хорошо, иду на 3 этаж…, нет сначала к Игоревичу все же, вот блин, ничего ему не купил… ааа, ладно, авось прокатит. Пакет с бутылкой засунул во внутренний карман куртки, вроде незаметно. Здесь кажется, тук-тук, не отвечают, значит можно заходить. Палата была на четверых, сидели и лежали там трое, включая Игоревича.

— Здоровеньки булы, Станислав свет Игоревич, — с порога сказал я ему.

— Чэсць, — отозвался он, — заходи, раз уж пришел.

— Да я тут собственно мимо проезжал…

— К Анюте своей наверно?

— А вот и нет, с Анютой мы на днях расстались, Игоревич, нет у меня больше никаких Анют, — горестно поведал я.

— Сочувствую, — ответил он, — ну да ничего страшного, Анют на свете много…

— Да, что-то мы не о том — как дела-то, Игоревич, на поправку пошел или что?

— Вроде пошел… еще неделю говорят, что продержат здесь. Ты лучше сам расскажи, что у тебя за проблемы во дворе нарисовались.

— А, ерунда, милиция в убийстве меня вдруг заподозрила.

Игоревич чуть не подскочил на койке: — Что значит в убийстве?

— Да зарезали у нас одного пацанчика темной ночью, а у меня с ним конфликт был незадолго до этого, ну они и прицепились… да не волнуйся, Игоревич, все это уже в прошлом, поймали убийцу, алкоголик местный оказался, а я оправдан вчистую.

— Ну хорошо, коли так. А еще что нового?

— Да мелочи разные, институт мой чуть не сгорел вчера.

Игоревич опять чуть не подпрыгнул.

— Ну и что там было?

— Декан наш, Вячеслав Петрович рядом с очагом случайно оказался, он и потушил все. А следователь вроде бы дело завел, поджог подозревает.

— Ой, Сергуня, что-то многовато всего случается вокруг тебя, одни тонут, других режут, третьи поджигают, очень подозрительная цепочка…

В корень ведь глядит мужик, ему палец в рот не клади, подумал я.

— Я что ли виноват, само собой все выходит. Ну ладно, что-то я еще хотел спросить… а, с мамой-то у тебя как, контакты налаживаются?

— Как тебе сказать… — задумался он.

— Ладно, все понял, ухожу. К хирургу твоему зайду вот еще — где он, говоришь, обычно сидит?

— А я никак пока не говорил про это, но сидит он в конце коридора в ординаторской… или в курилке, это этажом ниже.

— Лады, выздоравливай, Игоревич, а я побежал, — и я пожал ему крепкую ладонь.

Хирург Пак (с печки бряк) действительно был не в ординаторской, а в курилке — среди курящих там мужиков корейца выделить было несложно.

— Здрасьте, — сказал я ему, — можно на пару слов.

— Ну пойдем, — забычковал он окурок.

Отошли в другой конец коридора.

— Я родственник Михальчика, дальний, но ближе у него все равно никого нет, хочу отблагодарить вас за прекрасно выполненную операцию, — и вытащил из кармана коньяк.

Пак посмотрел на этикетку, удовлетворенно кивнул и спрятал бутылку в широкий карман зеленого халата: — Спасибо.

— Как там у него дела-то, выписывать говорят скоро будут?

— Нормально у него все, не волнуйся.

— А вы действительно кореец? — осторожно поинтересовался я.

— Ну да, а что?

— У нас в Тамбове через два дома семья корейцев жила… лук выращивали, весь огород был в этом луке.

— А фамилии у них какие были, не Паки?

— Нет, Кимы они были, хорошие люди. Ну спасибо еще раз вам, рука у вас легкая, — откланялся я и убежал на улицу.

Там мне нужен был телефон-автомат, а, вот и он… вспомнил, что из него я звонил Евтушенке в день операции — ну что, гнида евтушенковская, империя очень зла и готовит ответный удар… звоню:

— Алло, Инну можно? Это Сергей, мы с ней гимнастикой месте занимаемся. Инна? Ну выходи к подъезду, сюрприз будет. Да, прямо щас, если можешь. Отлично, жду.

Подлетел к ее дому на Лескова, ждать недолго пришлось — летит моя красотка, слово «сюрприз» видимо ее сильно заинтриговало. А в руках у нее здоровенная сумка.

— Садись, — открыл я ей правую дверцу, — поехали. Что в сумке-то?

— Это Вера джинсы тебе назад отдает.

— Ладно, давай, в багажник запихну.

— А куда едем-то?

— В одно хорошее место, щас увидишь. Да, вот это тебе, наденешь потом — и я протянул ей пакет.