Онлайн книга «Когда мы покинули Кубу»
|
Наверное, это нехорошо – праздновать смерть человека, хотя бы даже Фиделя. Стоит ли искушать судьбу, радуясь тому, что кто-то пал в неравном бою со временем, а ты пока еще держишься? С другой стороны, этот праздник будет скорее похож на поминки – нет, не по Фиделю, разумеется, а по всему тому, что он разрушил. Пускай жертвы упокоятся с миром, ведь злодея наконец-то настигло своеобразное правосудие – не такое, конечно, какого она для него хотела, однако жизнь не всегда дает то, чего хочешь. Время все улаживает по-своему, его логика непостижима для человека. Когда Фидель будет мертв… Она выходит в ночь. Глава 31
Письмо приходит в ноябре, когда дни становятся короче, а воздух прохладнее и Палм-Бич готовится к новому сезону – к наплыву Кеннеди и прочей знати, стальных магнатов и кинозвезд. В роли гонца выступает сам Эдуардо. После нашей последней встречи прошло несколько месяцев. За это время он восстановил здоровье, загорел, стал крепче, мускулистее. – Плохие новости? – спрашиваю я, взглянув на его мрачное лицо. – Престон здесь? – Нет, в Далласе, с президентом. Эдуардо замирает. – То есть как в Далласе? Я не знаю, можно ли мне ответить на этот вопрос. С одной стороны, цель поездки Ника вроде бы не секрет, с другой – подозреваю, что Эдуардо – последний человек, которого он хотел бы посвятить в свои планы. – У демократов в Техасе проблемы. Кеннеди отправил Ника их решить. У него там старый гарвардский друг, который способен помочь. Эдуардо молчит. – А в чем, собственно, дело? – спрашиваю я. – Дуайер не смог приехать сам и попросил меня передать тебе в руки вот это письмо. Слегка соприкоснувшись с Эдуардо пальцами, я беру конверт, распечатываю его, разворачиваю листок бумаги и читаю: «Ваш момент настал». Сердце стучит, я поднимаю глаза. – Тебя отправляют в Гавану. Через четыре дня. Мы отвезем тебя туда на корабле. – Мы? – А чем, по-твоему, я занимался эти несколько месяцев? Я не собираюсь останавливаться только потому, что Фиделю однажды хватило трусости бросить меня в тюрьму. – Я думала, после Плайя-Хирон ты… – Сдамся? Вернусь к прежней беспорядочной жизни? – Не захочешь больше рисковать. – Какое мне дело до риска? Разве я еще не все потерял? – По-моему, нет. Есть люди, которые о тебе беспокоятся. Твои родители… – А ты? – Я твой друг, – отвечаю я осторожно. Эдуардо вздыхает. – Ах, Беатрис. Иногда я не могу понять, думаешь ли ты, будто обманываешь меня, или знаешь, что обманываешь себя. – Он кивком указывает на записку. – Я заберу тебя в шесть утра двадцать шестого числа. Я ждала этого. Визит отца подсказал: мой час пробьет уже скоро. И вот он пробил. Теперь я должна что-то сказать Нику. Должна попрощаться с сестрами, с семьей, причем, вероятно, навсегда: я могу оказаться за решеткой, как Эдуардо, или меня найдут мертвой на улице, как Алехандро. Внезапно мне начинает казаться, что четыре дня – это совсем мало. Эдуардо идет к двери. Взявшись за ручку, оборачивается и с неожиданной мягкостью в голосе говорит: – В Далласе на Кеннеди было совершено покушение. – У меня останавливается сердце. – В них с женой выстрелили, когда они ехали в автомобиле. – Он… – я не могу договорить, волнуясь, конечно, не только за президента, но и за Ника. Нет, Ник не мог быть в президентском кортеже, он отправился в Даллас с другой целью. На секунду я теряю равновесие. Эдуардо протягивает руку, чтобы меня поддержать: – Кеннеди в больнице. Включи телевизор. Мне жаль. Больше я ничего не знаю. * * * Я сижу в гостиной перед телевизором, ожидая новостей о президенте. Телефон молчит. Вдруг раздается стук в дверь. Я открываю и, к своему удивлению, вижу Марию: на ней школьная форма, глаза красные, заплаканные. – Почему ты не на занятиях? – спрашиваю я, впуская ее. – Ушла. – Ушла? Из школы нельзя просто так уйти. О тебе будут волноваться. Нужно обязательно предупреждать… – В него стреляли, – говорит Мария. – Стреляли в президента. Ее глаза наполняются слезами, и я вспоминаю ту ночь, когда мы вместе ждали результатов выборов. Она была так воодушевлена, держала блокнот и карандаш наготове, чтобы записывать предварительные итоги… Я знаю, как чувствует себя молодой человек, когда надежды рушатся и кажется, будто все в мире утратило смысл. – Мария, мне очень жаль! – говорю я, и мы обнимаемся. Взглянув на заплаканное лицо младшей сестры, я переношусь в другое место и другое время. Передо мной мелькают образы. Вернувшись в то судьбоносное утро, когда мы покинули Гавану, я вижу неуверенность в глазах Марии и страх в собственных, меня снова одолевает тогдашнее чувство бессилия. Может, это глупо – считать, будто мы сами распоряжаемся своей судьбой? – Президент поправится? – Не знаю, – говорю я. – Серию «Как вращается мир» [6] прервали выпуском новостей. Сказали, что на президента было совершено покушение и он доставлен в больницу. Сейчас опять идут новости, но о его состоянии пока не сообщают. Давай посмотрим телевизор вместе. Звонит телефон. Я бегу в гостиную и снимаю трубку. – Да? – Беатрис. Услышав голос Ника, я закрываю глаза и, обмякнув, сажусь на ручку кресла. Он жив. – Что случилось? – Когда президент с первой леди ехали в машине, в него выстрелили. Меня там не было. – Ее тоже ранили? – Нет. Она с ним в больнице, ждет. – Где ты? – Кое с кем из людей, которые его сопровождали. Губернатор Коннолли ранен. Здесь сейчас такой хаос! Никто ничего не понимает. Мне пора идти, но ты за меня не беспокойся. Позвоню, как только смогу. Я люблю тебя. – И я тебя. Едва успев положить трубку, я слышу голос сестры: – Беатрис… В телевизор можно даже не смотреть. По тому, как Мария заплакала, все становится ясно. В два часа тридцать восемь минут пополудни телеведущий Уолтер Кронкайт сообщает о том, чего мы все боялись. Президент Кеннеди мертв. * * * Моя сестренка рыдает, уткнувшись головой мне в колени. Я глажу ее, как в детстве. |